Фелиция почувствовала, что может расплакаться, и, наверное, Ник догадался, какие эмоции ее охватили.
— Я люблю помогать, — сказал он. — На самом деле это немного эгоистично, потому что доставляет радость мне самому.
Эмилио проснулся в благодушном настроении. Игрушки привели его в такой восторг, что он даже излишне возбудился, но потом успокоился и занялся пластмассовыми машинками. При этом мордочка малыша была такой серьезной и нахмуренной, что он напомнил Фелиции ее отца, который жил во Флориде.
Единственно странным было то, что Эмилио, похоже, не понравился Ник. Он даже заскулил, когда тот попытался с ним поговорить. Впрочем, ее мальчик был ребенком застенчивым, не привыкшим к посторонним людям. И самое главное — он был занят, а значит, Фелиция могла усердно работать.
Правда, ей все равно было непонятно, почему Ник готов платить кому-то за то, чтобы протереть каждый дюйм стен и пола и выскоблить гранитные столы и кухонные приспособления в кухне, которой явно никто не пользовался. И когда хозяин заставил ее проделать эту процедуру во второй, а затем и в третий раз, снабдив только что разорванными рубашками и жидким аммиаком в аэрозоле, чтобы она могла добраться до всех углов, молодой женщине это показалось немного странным. С другой стороны, его были его деньги, а еда, которую он заказывал в тайском ресторане поблизости, оказалась необыкновенно вкусной, не говоря уж о конфетах для Эмилио.
Откуда только Ник узнал, что она обожает тайскую кухню?
Фелиция решила, что будет чистить углы зубной щеткой и воспользуется лупой, если он того захочет.
Пока она убиралась, Ник чем-то занимался в своей спальне и выходил оттуда время от времени, чтобы справиться, все ли у них с Эмилио в порядке. После его третьего появления Фелиция пошутила, что ее работа напоминает ей телевизионные шоу, в которых избавляются от улик. Ник нашел ее шутку очень забавной.
На следующий день автобус опоздал и, соответственно, она тоже, но Ник вовсе не рассердился. Он погладил Эмилио по голову и велел Фелиции еще раз пройтись по столовой, а затем привел ее в свою спальню — единственную комнату в доме, где она еще не бывала.
Здесь все было иначе.
Кругом была навалена одежда — на кровати, на полу, в стенном шкафу, за исключением одной секции, где стояли стопки сложенных картонных коробок, готовых к тому, чтобы их собрали. Как будто содержимое всего дома сконцентрировалось в одном месте.
— Пожалуйста, сложите все и упакуйте, но не слишком плотно, — попросил Ник. — Если сможете подобрать по цвету, будет замечательно, но не волнуйтесь, если что-то не получится. Вы знаете, как соединять края, чтобы получилась коробка?
— Конечно.
— Тогда все в порядке. — Он широко улыбнулся. — Я ненадолго уйду. В холодильнике я оставил напитки и закуски… Мне очень приятно, что вы мне помогаете, Фелиция.
— Мне тоже, — сказала она. Господи, это надо же сморозить такую глупость! — А потом, когда холодильник опустеет, мне нужно снова его вымыть?
Ник задумался.
— Нет. В этом не будет необходимости.
Фелиция быстро поняла, что все эти вещи предназначаются женщине. Крупной женщине. Вещи дорогие, многие винтажные.
Короткие платья и платья в пол, шелковые блузки и юбки. Костюмы из твида — целая коллекция. Шелковые пеньюары и колготки, а также настоящие шелковые чулки, которые пристегиваются к поясам. Она таких раньше даже не видела. Множество бюстгальтеров, все размера сорок четыре С.
Под одной кипой она нашла множество маленьких забавных кожаных коробочек с бижутерией. В углу грудой лежали шляпные коробки, круглые и продолговатые, с боа из перьев, маленькими фетровыми шляпками, беретами, изящными соломенными шляпами с деревянными вишенками, прикрепленными к лентам. Была там и смешная клетчатая кепка, скорее всего мужская, но на некоторых женщинах такие кепки смотрятся довольно мило.
Фелиция померила кепку, сдвинула ее набекрень и усмехнулась себе в зеркале. Люди часто говорили ей, что с ее лицом следует носить шляпы.
Раздвинув две стопки одежды в углу, она обнаружила несколько пластиковых пакетов с тюбиками и баночками дорогой косметики. Некоторые уже высохли, но она все равно их упаковала. Ник — хозяин, его следовало слушаться. В большом пластиковом пакете оказалось десяток париков, проложенных тонкой бумагой, все разного цвета и стиля.
Самой любопытной находкой оказались тридцать три самых дивных шарфа, какие только приходилось видеть Фелиции. Вуиттон, Армани, Шанель, Эскада и другие модельеры, о которых она никогда не слышала. Фелиция посчитала их, потому что ей никогда не приходилось видеть такую массу вручную разрисованного шелка в одном месте.
И ничего мужского, даже ни одного носка.
Фелиция подумала, что Ник — модельер или женат на актрисе, которая много ездит и нуждается во всем этом разнообразии.
Крупная женщина, может быть, характерная актриса. Она представила ее себе; высокая, с большой грудью, наверняка блондинка. Крупная, но фигуристая и в хорошей форме.
Фелиция когда-то носила маленький размер, шестой. Она сбросила вес, набранный во время беременности, но спустя двадцать пять месяцев сохранила некоторую припухлость спереди и потому предпочитала мешковатые рубашки. Где ей конкурировать со статной женой Ника!
Идиотская мысль! Как и те фантазии, которые начали будоражить ее с прошлого вечера.
Она лежала в постели, надеясь, что Эмилио спокойно проспит ночь, и гадала, как там Стюарт в этом Ираке. Она уже три недели ничего от него не получала, но ни за что не станет слушать новости — в них рассказывают только про всякие ужасы.
Тут лицо Стюарта исчезло, и вместо него перед ее мысленным взором возник Ник.
Фелиция почувствовала себя глупой и бесстыжей. Она попыталась бороться с набегающими фантазиями, но они снова возвращались, и молодая женщина сдалась.
Она и Ник.
Все начинается совершенно по-дружески, невинно, они оба — хорошие люди, которые находятся одни в этом светлом доме. Прекрасный, теплый летний день. Она убирается, вытирает и метет снаружи. Потом подходит к бассейну с совком в руке. Так жарко. Она стягивает рубашку. Под ней — только узенький черный топ. Именно его всегда просил надевать Стюарт, когда они…
Неизвестно, по какой причине она надела его на работу.
Лифчика на ней нет.
Она потягивается, наклоняется, без всякого намерения полностью демонстрируя грудь.
Но ничего, ведь никого нет.
Ой-ой, кто-то все же есть!
Ник. Он лежит в шезлонге под пальмой и читает книгу. На нем только купальные трусы, ничего больше. Хорошее тело, ни капли жира.
Он видит Фелицию и улыбается. Она застенчиво улыбается в ответ.
Ее глаза перебегают на купальные трусы. Ого, этого нельзя не заметить!
