– Здесь мы тренируемся в стрельбе. Предполагается, что стены звуконепроницаемы, но соседи иногда жалуются на шум.
– Соседи?
– Святому отцу, похоже, это не мешает, а вот кардинал – министр иностранных дел не любит звуки выстрелов. Мы, правда, не стреляем по воскресеньям и в католические праздники. – Мюллер подошел к металлическому шкафу и отпер замок. – Наше стандартное оружие – девятимиллиметровый «ЗИГ-зауэр» с пятнадцатипатронным магазином. – Открывая дверцы шкафа, он посмотрел через плечо на Габриэля. – Это оружие швейцарского производства. Очень точное… и очень мощное. Хотите опробовать?
Габриэль кивнул. Мюллер достал оружие, пустой магазин и целую коробку патронов и понес все это в тир, но Габриэль остановил его.
– Я заряжу. А вы позаботьтесь о цели. – Швейцарский гвардеец повесил цель на провод и передвинул ее на середину тира. – Дальше, – попросил Габриэль. – В самый конец, пожалуйста.
К тому времени, когда цель добралась до дальней стены тира, Габриэль уже уложил пятнадцать пуль в магазин и вставил его в пистолет.
– Быстро вы разделались, – заметил Мюллер. – У вас, должно быть, хорошие руки.
– Скорее, практика.
Мюллер предложил Габриэлю очки и наушники.
– Нет, спасибо.
– Таковы правила тира, сэр.
Габриэль повернулся и без предупреждения открыл огонь. И стрелял, пока не опустошил магазин. Мюллер пригнал назад цель, а Габриэль вынул пустой магазин и собрал отстрелянные гильзы.
– Иисусе Христе!
Все пятнадцать выстрелов пришлись в самый центр.
– Хотите еще пострелять? – спросил Мюллер.
– Достаточно.
– А как насчет плечевой кобуры?
– Для этого существуют брюки.
– Разрешите мне дать вам лишний магазин.
– Дайте мне, пожалуйста, два. И лишнюю коробку патронов.
Габриэль забрал пакет с одеждой из кабинета командира и поспешил вернуться в Апостольский дворец. Там Донати провел его в маленькую гостевую квартирку на третьем этаже с отдельной ванной и душем.
– Я утащил эту бритву у святого отца, – сказал Донати. – Полотенца лежат в шкафчике под раковиной.
Президент должен был появиться лишь через полтора часа. Габриэль не спеша побрился, затем постоял несколько минут под душем. Одежда, подобранная швейцарским гвардейцем, пришлась ему на удивление впору, и к одиннадцати часам он шел по расписанному фресками коридору к личным апартаментам папы.
Он еще кое о чем попросил Донати, прежде чем отправиться в бараки швейцарских гвардейцев: копию окончательного доклада об октябрьской вылазке, подготовленного совместно итальянской и ватиканской службами безопасности. Он прочел его в личной столовой папы за капуччино и корнетто, затем несколько минут нажимал на кнопки пульта папского телевизора, проверяя, не появится ли сообщение об одиннадцати трупах, обнаруженных в швейцарском шале. Ни по одному из каналов, передающих международные новости, не было об этом ни звука. Он предполагал, что команда Картера выполнила задание.
Донати пришел за ним в 11.45. Они прошли в Бельведерский дворец и нашли пустую комнату с хорошим видом на сады. Через минуту деревья начали пригибаться к земле, затем появились два огромных двухмоторных вертолета и опустились на площадку в дальнем конце города-государства. Габриэль почувствовал, словно камень свалился с его плеч, когда он увидел, как первый вертолет благополучно опустился ниже веток деревьев. А через пять минут они мельком увидели, как американский президент уверенно направился к дворцу в окружении нескольких десятков вооруженных до зубов, нервно поглядывающих по сторонам агентов Секретной службы.
– Агентам придется ждать внизу, в саду, – сказал Донати. – Американцам это не нравится, но таковы правила протокола. Вы знаете, что они пытались включить агентов Секретной службы в официальную делегацию?
– Не может быть.
Донати посмотрел на Габриэля:
– Вы не хотите ничего мне сказать?
– А как же. Нам надо вернуться в Апостольский дворец. Я хотел бы находиться там до того, как прибудет президент.
Донати повернулся и повел его.
Они добрались до зала Клементины, приемной с высоким потолком, украшенной фресками и находящейся этажом выше личных апартаментов папы, за пять минут до прибытия президента. Святого отца еще не было. У широких дверей стоял парадный расчет швейцарских гвардейцев, и еще несколько человек в гражданском платье ждали в зале. В одном конце длинной прямоугольной комнаты стояли два изысканно украшенных кресла, а в другом ее конце толпились репортеры, фотографы и телеоператоры. Они были настроены менее благостно, чем обычно. Проверка оборудования и удостоверений швейцарскими гвардейцами и службой безопасности носила более агрессивный, чем обычно, характер, и три европейские телекоманды не были допущены из-за мелких неточностей в их бумагах. Прессе разрешено было записать первые минуты исторической встречи и показать миру, а затем журналисты будут выставлены.
Донати снова вышел в коридор дожидаться святого отца. Габриэль с минуту посмотрел вокруг, затем прошел вперед и остановился в нескольких футах от кресла, отведенного для папы. Следующие две минуты он оглядывал группу журналистов, выискивая признаки волнения или лицо, которое покажется неуместным. Затем он проделал то же самое в отношении делегации прелатов курии, стоявших слева от него.
Перед самым полуднем святой отец в белой сутане вошел в зал в сопровождении Донати, кардинала – министра иностранных дел и четырех швейцарских гвардейцев в штатском. Среди них был и Эрих Мюллер, гвардеец, отдавший Габриэлю свое оружие. Глаза его прошлись по Габриэлю, и он коротко кивнул ему. Папа прошел через весь зал и остановился перед своим креслом. Донати, высокий и такой заметный в своей черной сутане с пурпурным поясом, стоял рядом с повелителем. Он взглянул на Габриэля, затем перевел взгляд на двери, в которые как раз входил президент Соединенных Штатов.
Габриэль быстро оглядел официальную делегацию президента. Он прикинул, что среди них как минимум четыре агента Секретной службы. Затем его взгляд словно луч прожектора прошелся по залу: репортеры, прелаты курии, швейцарские гвардейцы, президент и святой отец. Они сейчас обменивались рукопожатиями, тепло улыбаясь друг другу в слепящем белом свете фотовспышек.
Быстрота, с какой все произошло, поразила даже Габриэля. Собственно, если бы не Донати, думал он позже, он мог бы и не заметить, что грядет. А глаза Донати вдруг расширились, и он метнулся к президенту. Габриэль повернулся и увидел пистолет. Это был девятимиллиметровый «ЗИГ-зауер»; рука, державшая его, принадлежала младшему капралу Эриху Мюллеру.
Габриэль выхватил пистолет и открыл огонь, но Мюллер успел сделать два выстрела. Он не слышал крика и не замечал вспышек фотоаппаратов. Он просто продолжал стрелять, пока не уложил швейцарского гвардейца на мраморный пол. Агенты Секретной службы, включенные в американскую делегацию, схватили президента и быстро направились с ним к двери. Пьетро Луккези, епископ Рима, Pontifex Maximus[16]и преемник святого Петра, упал на колени возле поверженного тела высокого священника в черной сутане и стал молиться.
