Если со стороны крепость показалась крошечной, то изнутри она напоминала маленький город с центральной площадью, церковью и добротным домом воеводы. Единственные ворота в городской стене служили наглядным подтверждением того, что перед гарнизоном не ставилась задача задерживать врага. Брод находился вблизи угловой башни, что позволяло противнику пройти мимо крепости. Въезд в город оказался с заковыркой. Норманн впервые увидел так называемый «косой прируб», широко распространенный на Руси и практически неизвестный в Европе. Под угловой башней находились широкие ворота, а сам прируб в конце сходился клином с боковым въездом в город. Прорвавшись внутрь, враг неизбежно создаст давку и будет легко уязвим для удара сверху. Кроме того, для штурма вторых ворот практически не было пространства.
Угловая башня за счет прируба получилась очень широкой, поэтому на верхней площадке поставили аркбаллисту, которую воевода назвал «самострелом». Считая себя специалистом по древнему метательному оружию, Норманн не удержался и поднялся наверх. Сюрпризец, однако! Натяжение осуществлялось при помощи бегающей по рейке шестеренки. Причем весь механизм взвода был сделан из дерева! Нет, никто не вырезал из дуба зубчатую рейку и шестерни, деревянная механика внешне выглядела совершенно иначе. Суть в том, что реечный взвод принято связывать с развитием кузнечного дела, и датируют его не ранее шестнадцатого века.
— Откуда у тебя это чудо? Из Рязани прислали? — поглаживая аркбаллисту, спросил Норманн.
— Как же, дождешься! От князя нет ни денег, ни помощи! — обиженно воскликнул воевода.
— Сами себя обеспечиваете?
— Приходится, — шмыргнул носом Колыш. — Мы пытались зерном торговать, так бояре сразу мзду затребовали.
— Неужели самострел в складчину покупали? — с недоверием спросил Норманн. — Он стоит немалых денег!
— Не, — хитро прищурился воевода, — купцы от башкир шли, а денег на лодки не хватило, вот железом и расплатились.
Протекающая под стенами крепости Сердоба впадает в Дон, так что караванам с уральским железом здесь самый короткий путь.
— Кузнецы сделали дуги, остальное сами смастерили?
— Ну да, — словно что-то само собой разумеющееся, подтвердил Колыш и не удержался от бахвальства: — Железа хватило на три самострела, так мы два продали с хорошим прибытком!
Торговая смекалка присуща каждому человеку, одни умеют выгодно продать, другие купить. Здесь живут не просто горожане, а единый воинский коллектив, поэтому торговля для «общества» обязательно возьмет верх над самым ловким и говорливым купцом.
— Конструкцию самострела сами придумали или делали по образцу? — с деланным безразличием поинтересовался Норманн.
— Чего тут выдумывать? — Воевода даже удивился вопросу. — Подобные стрелялки увидишь в любой крепости. В Рязани их вообще не счесть, на каждой башне стоят, да князь в ружейной палате дюжину прячет.
К воротам подъехал обоз, и дружинники принялись перегружать имущество с телег на ручные тачки, иначе через прируб не завезти. Крепость не способна была вместить весь отряд, поэтому сотники завернули часть возничих к месту будущего лагеря. Резвая конница на марше — всего лишь киношный вымысел. Под открытым небом можно покемарить пару ночей, затем усталость свалит человека. Для полноценного отдыха нужна палатка с набитым теребленой пенькой тюфяком, подушкой и шерстяным одеялом. И горячее питание никто не отменял. Лошадкам требуется не только корм, но и уход. Обоз приписан к каждой сотне, где кроме возничих с поварами в телегах сидят кузнецы и шорники, лекари и ветеринары. Воин упал на подушку, а тыловая служба начинает осмотр лошадей, сбруи и подков.
— Завидую твоим воинам, князь Андрей! — со вздохом сказал воевода. — У дружинников продумана каждая мелочь, взяли даже разборные столы со стульями.
— Как же иначе? — пожал плечами Норманн. — Если я требую от воинов постоянной готовности к бою, значит, должен освободить их от бытовых неудобств.
Колыш с грустной улыбкой рассказал о прошлогоднем сборе ополчения, куда привозил на смотр троих новичков. Половина уделов забыла о шатрах, и почти все пришли без поваров. Экономия, никто не хочет попусту тратить деньги. За разговором спустились с башни, после чего воевода провел князя по коротким улицам, не утаив три подземных хода «последнего шанса». Норманну понравилась обустроенность засечной крепости. Крыши и стены домов были добротно окрашены известью, которая служит прекрасным огнезащитным средством. На площади под навесом стояли два пожарных насоса, или «качалки», как их сейчас называли. Чистота и порядок радовали глаз, лишний раз подчеркивая добросовестную службу гарнизона.
Первый день посвятили праздному отдыху и знакомству с населением крепости. Как выяснилось, гарнизон находился на полном самообеспечении, включая набор пополнения за счет естественного прироста населения. Рязань практически не помогала и не вмешивалась в дела воеводы. Просьбы обновить оружие или броню неизменно пересылались пронскому князю, который каждый раз от этого открещивался. Засечные крепости были под рукой рязанского воеводы, а он и рад бы помочь, да не смел вмешиваться в великокняжеские дела. Одна радость, люди здесь не платили подати и втихаря приторговывали, получая порой неплохую прибыль. На третий день под стенами крепости устроили состязания, одни отчаянно сражались в лапту, другие показывали умение, играя в городки. После игр воевода устроил пир, там и состоялся главный разговор.
— Не по правилам ты поступаешь, Андрей Федорович, граница между княжествами проходит аккурат посредине между крепостями, а ты поставил деревню у меня под боком, — выпив хмельного, укорил Колыш.
— Не беда, — усмехнулся Норманн, — если хочешь, завтра заложу острог на том берегу Сердобы.
— Как так! Нельзя! Ты нам всю торговлю сломаешь! — испуганно ответил воевода.
— Вот видишь, зачем здесь еще одна крепость? На Масленицу кулачные бои устраивать?
— По долгу службы я должен отписать в Рязань, а там за нерадивость строгий спрос. Высекут, не слушая оправданий, и выгонят, — потупив глаза, пояснил Колыш.
Что-то подобное Норманн предвидел. По уму следовало посылать в Рязань посольство и договариваться о совместной границе. Затея не только колготная, она давала правителю Рязани незаслуженные козыри, карельский князь изначально оказывался в роли просителя. Нет, такой хор петь не будет, он ничего не собирался просить у Ивана Ивановича Коротопола!
— Можешь отписать, что крепость заложена на Камышинке, а линия разделения проходит южнее стойбища Увека, — с прежней усмешкой предложил Норманн.
— Так далеко никто не пойдет! — отшатнулся воевода. — Степняки жизни не дадут, как пить дать всех вырежут!
— Вот видишь! Сами боитесь идти на юг, а на чужие деревни заритесь!
— Я-то что? Я ничего! Мне и без этого хватает на жизнь, каждый год продаю по несколько дюжин лодок, — с покорным видом ответил Колыш.
— Есть другое предложение, я покупаю Сердобск, за крепость плачу сто гривен серебром. — Норманн вмиг стал серьезным.
