но так ведь нельзя. Он жадно целует меня в этот момент, торопливо, грубо трахает, и мне так горько и так хорошо, что меня хватает еще на пару недель.
А потом я срываюсь. Опять. Потому что я так не могу. Я не знаю, как протяну так еще два года. Мои девчонки говорят, что просто привыкну. Сашка на это хмурится и молчит.
На часах 20:56.
Отношу поднос с недоеденным ужином на кухню. Сердце гулко и тяжело бьется, отсчитывая теперь каждую секунду до 21:00. Сашка обычно очень пунктуален. Наверно потому что догадывается, какой я псих. Возвращаюсь в спальню. Ладошки потеют, вытираю их о юбку легкого летнего платья. Того самого платья, которое было на мне в день нашего знакомства. Не знаю, почему решила надеть сегодня именно его. Хотя нет. Знаю. Хочу проверить – помнит?
Я выгляжу почти так же, как тогда, не считая отсутствия шести килограммов и расстёгнутых сверху пуговок, чтобы было видно краешек голубого кружева бюстгальтера. Бюстгальтера с приличным пуш апом, потому что своей груди у меня теперь нет.
Сажусь на кровать, поправляя волосы, раскрываю ноут. Кладу рядом телефон. Живот скручивает от волнения, как перед каким-нибудь экзаменом. И кажется, что сейчас стошнит.
20:59.
Жду. Телефон молчит. Взгляд зависает на рабочем столе. В уголках глаз закипают слезы. Они ничего не значат. Просто я соскучилась. И мы не говорили пять дней. Звук телевизора начинает раздражать. Вырубаю его. Вместо телека включаю подборку музыки на ноуте. И мне везет – сразу попадаю на песню такую же тоскливую, как мысли в голове.
Я выключу свет, оставлю вниз смотреть пустой экран Белая ночь Мы с ней разделим порванный диван Вкус твоих губ Тлеет горькой памятью под языком Испуганный взгляд Так искренне застынет в потолок
21:05.
Падаю на спину на постель. Неживой взгляд упирается в белый потолок. В белый потолок его квартиры.
В голове туман, я схожу с ума Что же делать?! Я в хламину, ма И мне очень холодно, не могу понять Как снова дышать? Свет давно погас А в мои глаза так падает-падает-падает луна.
Закрываю глаза. Подпеваю от души. Ору громче динамиков. Высвобождаю накопленную отрицательную энергию, чтобы не вылить ее опять на Сашку. Музыка сейчас – мой самый частый верный спутник. Она помогает.
Срочно! Очень нужен воздух Я задыхаюсь так, что мне непонятно Где ты? Где я? Где хоть кто-нибудь?! Больше ничего не страшно Не стыдно и неважно, прошу тебя в последний раз Побыть со мной чуть-чуть Стань моим лекарством от тупой шизы И наутро вдруг останется хоть что-то на осадке Нам бы полетать вдвоём
Так погружаюсь в песню, что умудряюсь не сразу расслышать звонок. Подскакиваю и беру только, когда мелодия с нарастающей громкостью уже идет на виток третий повышения.
– Да, – сначала выдыхаю в трубку, а потом только догадываюсь выключить песню.
– У тебя громко, с соседями решила повоевать? – смеется Сашка хрипло в динамике.
И я улыбаюсь вместе с ним, кусая губы. Внутри взрывается жаркое тепло.
– Привет. Ты как?
– Да нормально, – отвечает Сашка.
Я перестаю дышать в попытке расслышать мельчайшие оттенки, переливающиеся в его голосе. Усталость, улыбка, теплота…
– Как поход? – интересуюсь, откидываясь на подушки и прикрыв глаза. Хочу оставить только один орган чувств – слух.
– Хорошо поход, давай сейчас не о работе, – отмахивается Сашка, как делает это почти всегда.
Он берет паузу в словах, слышу, как выдыхает, почти чувствую его запах, подключая воображение. Волоски на предплечьях дыбом встают.
– Хочу видеть тебя, – его голос пикирует на несколько тонов ниже, обрастая настойчивой интимной вибрацией, от которой у меня в груди все дрожит, отдаваясь электрическими разрядами в низ живота.
– Кис, ты же дома? – с нажимом.
– Эм…– тяну, облизывая губы, ощущая через тысячи километров, как он моментально заводится.
Да, я обещала не играть в эти игры, но как тут удержаться?!
Он всегда ведется. Всегда. Это даже смешно. Ты был вне зоны доступа пять дней! Где я еще могу быть, дурачок, как не сидеть словно привязанная в кровати и ждать твоего звонка?!
– Лиза, ты дома? – от интимности в Сашкином тоне не остается и следа. Еще секунду потяну и начнет материть.
– Да, конечно, – улыбаюсь, кусая губы.
Молчит в ответ. Бесится тихо, что дразню его. Представляю, как хмурит светлые брови, пока набирает меня по скайпу. Кончики пальцев зудят от желания разгладить сердитые морщинки на его лбу, которые сейчас точно есть. В углу экрана высвечивается Сашкин входящий звонок. Нервно поправляю волосы, принимаю. Момент, когда каждый раз вышибает воздух из легких – когда вижу Сашку по ту сторону, и он в ответ жадно смотрит на меня.
Трогаю пальцами монитор раньше, чем успеваю об этом подумать. Веду указательным по Сашиному лицу, плечам, отлавливая каждую деталь. Он тоже немного похудел и стал такой загорелый. Еще неделю назад его кожа была светлее. Солнце уже вовсю светит в горах. Вижу даже легкие светлые круги от очков вокруг его серых глаз. На крепких плечах черная простая футболка, на бедрах серые спортивные штаны, позади нарисованные горы на дощатой стене, свет приглушен. Он в своей комнате в отеле, и его потемневший взгляд пожирает каждый миллиметр моего тела, который способен увидеть.
– О, я помню это платье, – улыбается, откидываясь на спинку кровати. Серые глаза соскальзывают с моего лица на расстегнутые пуговки на груди, задерживаются там немного и снова взлетают обратно, смотря в упор.
– Действительно помнишь? – мне так приятно, что по телу прокатывается жаркая волна.
– Да, на тебе еще белые кроссовки были. И тебе никак не шлось рядом – все время забегала вперед и шла ко мне лицом, пружиня при ходьбе, отчего юбка подлетала. И ветер еще с реки дул…– Сашка облизывает губы, улыбаясь шире, – Поэтому я видел твои розовые трусы четыре раза.
– Боже, нет! Правда?! – хохочу, пряча в ладонях вспыхнувшее лицо.
– Да. У меня привстал уже на второй, – добивает, хрипло посмеиваясь, – Но ты была таким наивным цветочком, что не одупляла, куда смотреть. Правда тогда я был уверен, что все ты прекрасно видишь, и ты специально. Потом уже дошло…
– Я не специально! – мотаю головой.
– Я знаю, Кис, – ласково, – Но сейчас же сделаешь специально? Для меня…
Горячая волна прошивает от его тона. Отрываю ладони от лица, поднимая на Сашку взгляд. У него глаза как две черные воронки, грудная клетка заметно поднимается на каждом вдохе, когда он чуть наклоняется к монитору, разглядывая меня.
– Лиза, я так соскучился, – хрипло шепчет, трогая пальцами экран,
