разрушенным замком и пыталась осознать, что все закончилось.
Честно говоря — выходило с трудом.
— Смерть бывает быстрой, глупой, резкой, долгой. Но смерть — это смерть. И Дайн мертв.
— Я это понимаю, но все же… Он точно умер?
На сей раз мы разговаривали друг с другом вслух. И это было несколько приятней, чем вести внутренний диалог.
— Точно, — Лоррн сидел со мной рядом и выглядел до безумия уставшим. Последние несколько дней он помогал телу Леви избавиться от множества связей, созданных Дайном. Вместе с магией он получил не только возможность управлять, но и часть воспоминаний, больше похожих на эмоции — их отголоски были достаточно яркими, чтобы начать сводить Леви с ума. В тот момент я не сдержалась, слезы сами по себе ринулись из глаз, я наконец могла показать то, что происходило на душе, но все же этот момент настал не вовремя. Взяв себя в руки, я все время была с Леви, находилась рядом и помогала всем, чем могла, — Дайн точно умер. Наш мир, наконец, больше никому не подчиняется.
— Как Леви? — просидев возле его кровати несколько суток, я все же вышла на свежий воздух. Меня сменил Гест, маг мог делиться с демоном энергией, что заметно помогало.
— Он сильный, справится, — Лоррн махнул рукой, — а ты как?
— Мы ждем своего часа, — вместо меня ответил Михаил, прекрасно понимая, о чем спрашивал эльф, — но ты точно не в состоянии провести обряд.
— Не в состоянии, — тяжко вздохнул Лоррн, — так что вам придется подождать еще немного. Чего-то я устал. Может это… уйти мне… с моего поста… Надоело править. Пусть молодежь развлекается, да еще этот ваш Гест свалился на мою голову. Вот на кой леший он Тэе сдался? Смотрит на него, словно съесть хочет… Ужас, дочь совсем взрослая стала.
— Дети быстро растут, — печально заметила Совесть, — а потом не удивляйтесь, оглянуться не успеете, а на вашей шее внуки висят, за ухи дергают и ругаются, чей вы дедушка и кого больше любите.
— Да я же только за, но Гест… Он ведь человек…
— А Тэя что, северный олень?
— Не олень, и уж тем более не северный…
Гест с полуэльфийкой странно себя вели. Было видно, что оба испытывают друг к другу большой интерес, но все же тот факт, что они из разных миров и принадлежат к разным расам их останавливал от необдуманных действий.
Спустя неделю после победы над Дайном, Лорд и настоящий Калеб пришли в себя — Леви вернул им их волю, как и большинству жителей этого города.
Сколько же было пролито слез в эти дни… Сколько боли я видела в незнакомых глазах и на совершенно незнакомых мне лицах. И сколько благодарности относительно Леви — его боготворили, к его постели приносили огромные корзины с фруктами, дети таскали книги, будили меня, тихонько прося передать ему то игрушку, то какую-то ткань с вышивкой, то прочие мелочи. Меня все же боялись — видели черноту в глазах, но после объяснений Лоррна и самого Леви — успокоились. При чем настолько резко и непоколебимо, что стало страшно.
Они не просто его боготворили, они всецело ему доверились… Полностью, даже не предполагая, что демон может врать или обманывать.
Проблема с Восставшими уже начала обсуждаться. Лоррн не был в состоянии помочь ее решить, все его ресурсы были направлены в сторону Леви, так что этой частью загадки занялась Тэя и другие представители эльфийской расы. Вычистить ходячих мертвецов остроухие могли без проблем, тем более с радостью отправляли их на тот свет повторно.
Детей, что были спрятаны в подземелье, смогли спасти — их защитили мантихоры. Все же странные это создания — невероятно красивые, потрясающе сильные и разумные. Будто человек принял облик огромного и очень опасного кота, способного с легкостью снести тебе голову и пройти мимо, сказав, что так и было. Целая стая покинула эти земли сразу после того, как Леви и Лоррн освободили детей из-под контроля.
— Может он потерялся? — тихо спросила я, указывая на шипастый ядовитый хвост, нервно дергающийся в густых зарослях кустарника.
— Не думаю, — хмыкнул правитель эльфов, поедая какие-то древесные корешки. От них пахло мятой, хвоей и кажется ванилью — странное сочетание, которое отпугивало и меня и маленькую мантихору. — он сильно ранен, жить ему осталось совсем недолго.
Лоррн был прав. Отделившись от основной стаи, один из представителей больших и сильных котов стал ходить вокруг да около, всегда выжидая моего появления. Именно моего, потому что к другим он не подходил и не позволял приблизиться. Не понимаю… странно все это.
— Когда-то в нашем мире мантихоры почитались как Боги, — возникшую тишину внезапно нарушил Леви. Демон мягко подошел ко мне сзади, медленно сел за спиной и уткнулся носом в плечо, крепко обнимая за талию. Мягкий поцелуй в щеку тут же заставил сердце трепетать, а Совесть испытывать стыд за свое присутствие.
— Им поклонялись? — тепло Леви согревало замерзшие плечи, а в голове возникали далеко не детские мысли.
— Да, — Леви прижался ко мне еще сильнее и больше не двигался — застыл на месте, изнывая от жары и усталости, — в лесу остались заброшенные пьедесталы, разрушенные статуи, а так же руины от некогда красивых храмов. Считается, что мантихора — это высшее перевоплощение человеческой души, еще одна ступень к Истине и Правде. Но я не знаю, так ли это. В любом случае в их жилах течет красная кровь.
В этот момент преследовавшая меня мантихора вышла из зарослей. Шерсть черная, глаза большие, янтарные, хвост был переломан в нескольких местах, рана на боку нагноилась и было видно, что животное действительно в скором времени покинет этот мир.
— Он не пошел с остальными, потому что слаб? — предположила я.
— Нет, потому что ему что-то нужно, — тихо заметил Лоррн.
Так продолжалось еще несколько дней. Все это время я не отходила от Леви, испытывая дикое беспокойство, черный огромный кот караулил меня на выходе. Несколько раз я пыталась подойти к нему, но он тут же исчезал в кустах, явно неготовый на мирный разговор. Хотя о чем могут говорить человек и иномирский кот, владеющие совершенно разными языками.
Так прошла еще неделя. Вскоре Леви окончательно оправился, больше он не был связан с кем-либо — даже со мной. При первой же возможности я освободилась от этой магии, не желая влиять на него каким-либо образом. Совесть как всегда была язвительна, гест наплевал на приличия и нагло приставал к Тэе, которая, к ужасу ее отца, была совсем не против ухаживаний подобного рода. Глаза ее горели как-то не так чтобы по-доброму, и
