Квентин перевел взгляд на лежащую на кровати девушку, которой только что пришлось пройти через настоящий ад, и перед его мысленным взором промелькнули девушки, так и не осмелившиеся обвинить влиятельного судью.
Даже если бы Сара подала на Тома в суд, ей бы никто не поверил.
Слово судьи против слова девушки, зарабатывавшей на жизнь уборкой домов? К этому времени Квентин уже вспомнил, где он ее видел.
— Мы заплатили ей за то, чтобы она молчала, и за то, чтобы она выносила и родила ребенка, — повторила Надин, метнув в Тома злобный взгляд. — Я хочу, чтобы этот ребенок всю свою жизнь находился рядом с нами, самим фактом своего существования напоминая моему мужу, какой он идиот!
* * *
Квентин сидел возле девушки, пока она снова не пришла в себя и не попыталась кормить ребенка. Он решился уехать только после того, как понял, что сделал все, что мог, и убедился, что молодая мать и ее ребенок могут обойтись без экстренного медицинского вмешательства.
Он подошел к раковине и вымыл руки по самый локоть, потом вымыл их еще раз.
После этого он обернулся к своим старинным друзьям. Он знал их практически всю жизнь. Он прекрасно знал, что Надин способна на жестокость, а гонор ее мужа временами выходит за все допустимые пределы. Но они были далеко не глупы, Надин даже обладала чувством юмора… И они тоже отлично его знали.
— Я не представляю, что делать. — признался Квентин, пытаясь справиться с охватившим его ужасом.
Он никак не мог прийти в себя после пережитого потрясения.
— Ничего делать не надо, — ответил Том. — Все уже сделано.
— Мы пытаемся хоть как-то выйти из сложившегося положения, — заявила Надин.
— Но если ты ее изнасиловал, Том…
— Квентин, все было совершенно не так. Может, Сара и считает, что я ее изнасиловал, но она ошибается. Я знаю, что я сделал, и это не было изнасилованием. А даже если бы и было, кому станет лучше, если я отправлюсь за это за решетку? Подумай, как это отразится на наших детях. — Он кивнул на новорожденного. — Что будет с этим ребенком? Сейчас у него есть дом, родители и брат.
— И отец-насильник.
— Это было ошибкой.
Терпение Квентина лопнуло, и он взорвался:
— Еще какой ошибкой, черт бы тебя побрал!
— То есть я хочу сказать, — продолжал Том, — я думал, что она меня хочет. Я думал, нас объединяет взаимное влечение. Я не знал, что она считает это изнасилованием, пока все не закончилось.
— Ты не знал, что она считает…
Квентин недоговорил. Услышь он нечто подобное от кого-нибудь другого, он бы ни за что в это не поверил. Но самоуверенность Тома не знала границ. Он был вполне способен внушить себе, что юную девушку радуют его знаки внимания.
Они долго обсуждали сложившееся положение, а за дверью погреба продолжал идти снег.
В конце концов Квентин с ними согласился, но сделал это по просьбе девушки. Когда с кровати донесся какой-то звук, он поспешил туда, чтобы узнать, не нуждается ли она в чем-нибудь.
— Пожалуйста, — прошептала Сара. — Они обеспечат ребенку жизнь, которую я ему дать не смогу. А я уеду далеко отсюда и начну все сначала…
— Но он тебя изнасиловал…
— Пожалуйста, — прошептала она и снова закрыла глаза. Никто, кроме него, не услышал ее последних слов: — Когда-нибудь я за ним вернусь.
Квентин выпрямился. Его сердце обливалось кровью.
— Я попытаюсь вернуться в город, пока это еще возможно. — Он посмотрел в глаза Надин и Тому. — Вы о них позаботитесь?
— Конечно, — заверила его Надин.
Он им поверил. Да простит его Господь, как он сказал Натану позже, когда все было кончено и уже ничего нельзя было исправить, он им поверил!
Он не знал, какой он дурак. Он не знал, что своей доверчивостью и безответственностью сыграл на руку убийцам. Он понял это, только когда в трубке телефона прозвучало еще одно страшное сообщение. На этот раз звонил его второй закадычный друг — Натан Шелленбергер.
— Квентин, мы нашли в снегу мертвое тело.
— Чье?
Он не сразу понял, что означает этот звонок. Он не успел сопоставить его с событиями вечера и оказался не готов к обрушившемуся на него удару.
— Это девушка. Я видел ее у Тома и Надин. Она на них работала.
— Как понимать, что вы нашли ее в снегу?
— Так, что мы нашли ее в снегу, — повторил Натан. — Она полностью обнажена, и она мертва. Она умерла, Квентин.
Он всегда считал, что способен справиться с любой ситуацией. Но в этот момент он понял, что должен присесть, чтобы не упасть. Квентин грузно опустился на ближайший стул и оперся лбом о ладонь, скорчившись возле телефона, как раненый зверь. Он не успел ничего ответить, потому что у Натана вырвались слова, заставившие его прикусить язык.
— Квентин, мне страшно! Я боюсь, что Патрик имеет к этому какое-то отношение, Я буквально на днях слышал, как они с Рексом выясняли из-за нее отношения. Насколько я понял, Патрик с ней встречался. Рекс ему что-то о ней рассказал, и это привело Патрика в ярость. Это могла быть только ревность. И с тех пор, как мы ее нашли, он ведет себя как-то странно. Он даже не признался, что знает ее. Похоже, ему наплевать на то, что она умерла. Это мой сын, Квентин! Ты же знаешь, какой он у меня неблагополучный. И ты знаешь, что думают о нем люди. Если они узнают, что он был как-то с ней связан, то всю вину свалят на него. А если еще и обнаружатся улики, которые укажут на их связь… Ведь я шериф! Я не могу сделать собственного сына подозреваемым в деле об убийстве!
— В убийстве? С чего ты взял, что ее убили?
— Господи Иисусе, Квентин! Ты меня вообще слушал? Мы нашли обнаженное и окровавленное тело во время сильнейшего снежного бурана. Ты считаешь, что она вышла в таком виде прогуляться? Конечно, это убийство, что же еще? Если даже она погибла сама, к этому, несомненно, привели чьи-то действия. Какого черта мне теперь делать, ума не приложу!
— Привози ее ко мне.
— Я боюсь Патрика о чем-нибудь спрашивать.
— Вот и не спрашивай. Разберемся вместе. Привози ее сюда, Натан.
Он не стал рассказывать старому другу о том, что произошло этим вечером. Он предоставил Натану верить в то, что это мог совершить Патрик.
Когда они занесли ее в смотровую комнату, он позаботился о том, чтобы уже никто не смог ее опознать, потому что опознание девушки могло сломать многие жизни. Он молчал, пока Надин и Том организовывали усыновление младенца, приходившегося судье родным сыном. Они с Натаном позволили Верне и Рексу много лет сомневаться в Патрике, а всем остальным — свалить вину на Митча.
И они позволили Джеффу Ньюкисту вырасти, так и не узнав правду не только о своем рождении, но и сущности людей, которые, как он считал, совершили благородный поступок усыновления подкидыша. За все последующие годы Квентин лишь однажды упомянул о происшедшем в разговоре с Томом и один раз — в беседе с Надин.
