Внутренний Голос напомнить, что я слышал об этом запретном озарении.
Впервые о нём упомянул торговец срамными кристаллами. Воры граней использовали «Разрушение Памяти» в грозди для отъёма врождённых граней подростков. Более подробно о «Разрушении Памяти» поведала Акана Ситт. Она клялась, что не применяла это озарение против меня, хотя всё указывало, что применяла. Разведчица упомянула, что «Разрушение Памяти» способно стереть так много воспоминаний, что человек станет невменяемым. Сана, вероятно, не знала об этом, раз сама предложила использовать озарение на ней… Хм, интересно, сколько вреда она нанесла памяти случайно соблазнённых старичков? Всё-таки не зря Совет Правителей запретил некоторые озарения.
Я пустил грани «Разрушения Памяти» по линии Тела. Конечно, они тут же разлетелись в стороны, а у меня в голове грохнуло, будто кто-то стукнул молотом по затылку.
Минус одно использование в кристалле.
— Я в первый раз вообще сознание потеряла, — усмехнулась Сана. — Потом очнулась и не помню, как вошла в комнату и что собиралась делать? Даже Голос молчал.
Я примерно понял, чего ожидать: что-то будет твориться с моей головой. Лишь бы себе не стереть память.
На вторую попытку грани организованно поплыли по линии Тела, во Внутреннем Взоре мелькнул иероглиф «Разрушение Памяти». В затылок прилетел ожидаемый грохот. Будто и впрямь во мне рушились какие-то воспоминания?
Грохот словно бы отдалился, но снова стал нарастать. Я предположил, что пока меня повторно не ударило неизвестно чем в затылок, необходимо перенести «Разрушение Памяти» на объект! Действительно, немного напоминало «Наведение Сна».
Но как направить озарение на Сану? В «Наведении Сна» Внутренний Взор хотя бы рисовал туман, которым можно обвивать людей, но сейчас в моём взоре ничего не изменилось.
А что если… В затылок прилетел грохот «рушащейся памяти» и я упал лицом прямо в слегка раздвинутые ноги Саны, лежащей на подушках.
— Я не виноват.
Сана оттолкнула мою голову:
— У меня с пятого раза только получилось. Не позволяй грохоту отвести от меня взгляд.
— Но я и так…
Сана поморщилась:
— Ой, только не говори, что я так красива, что ты и без того не сводишь с меня глаз.
Я ухмыльнулся — снова она угадала.
— Лесть всех мужчин звучит одинаково, — сказала Сана.
— И только у славного юноши Октула Ньери лесть особенная?
— Да, представь себе, он вообще ничего не говорит о моей красоте.
— Не говорит, а сразу — делает?
Сана строго посмотрела на меня:
— Чем мы больше болтаем, тем больше моей памяти придётся разрушить. Поторопись.
Я проверил толщину Линии Тела. Одно использование яркого «Разрушения Памяти» отхватило от неё «144» паутинки. Оставшегося хватит ещё на пять использований.
Вереница граней потекла по линии Тела. Высветился иероглиф «Разрушение Памяти». Я сложил в стопку этого озарения, после чего уверенно положил ладонь на бедро Саны. Она дёрнулась. Я сжал трепещущее бедро сильнее и прошептал:
— Так быстрее.
Недаром в Дивии нельзя прикасаться без разрешения — от прикосновения озарение сработало моментально.
Нарастающий в моём затылке грохот пролетел мимо меня, словно фура на дождливой трассе. Сана вздрогнула, изогнулась. Глаза её задвигались под прикрытыми веками. От её тела начала исходить дымка, похожая на «Наведение Сна». Только эта дымка сложилась в рослого юношу, частично одетого в доспехи — это я. Даже в виде туманной фигуры — я красавчик.
Мои дымчатые копии заполнили комнату, повторяя недавние действия. Я стоял у окна, ходил, садился на матрас, ел, пил, вставал и снова садился. При этом моя фигура и расплывчатые предметы обстановки показаны так, как на них смотрела Сана, ведь это её воспоминания. Напомнило мне съёмку с камеры Go Pro.
Когда Сана вышла из комнаты, моя фигура метнулась к окну и растаяла. Дымка превратилась в очертания коридора жилища Саны Нугвари. Она прошла в свою комнату — дымка превратилась в руки девушки, доставшие из сундука шкатулку. Сана вернулась — моя фигура снова появилось у арки окна. Сана протянула мне шкатулку.
Поглаживая бедро девушки, я услышал приглушённые обрывки фраз:
— С тебя триста…
— Убить те…
Сцены множились, уходя всё дальше и дальше по времени. При этом шум позади моего затылка циклично нарастал и улетал в сторону лежавшей Саны. Я уже связал нарастание шума и появление очередной сценки из чужой памяти.
— А если бы у твоего му…
— … огда это — «Обма…»
Ясненько. А что делать, когда дойду до того момента воспоминаний, с которого их нужно уничтожить? В работе озарений нет случайных явлений. Скорее всего, нужно задействовать грохот, проносящийся мимо моей головы.
Время от времени к моей фигуре и очертаниям комнаты примешивались сгустки других образов: появились и исчезли колоны храма Двенадцати Тысяч Создателей и неясные фигуры воинов. Пару раз мелькнула знакомая обстановка небесного дома нашего отряда. Вероятно, к воспоминаниям о недавнем прошлом затесались воспоминания о более отдалённых событиях.
Это подглядывание за смутным пульсированием чужих воспоминаний было невероятно интересным. И очень интимным. Я буквально залез девушке в голову. Стало ещё понятнее опасность всеобщего доступа к этому озарению.
— … твои шашни со стари…
— Никаких изменений в Путях бойцов за сегодня не отмечено.
Когда появилась и исчезла фигура мамы Саны, я перестал сопротивляться грохоту в затылочной части. Он пронёсся сквозь голову — призрачные фигуры, заполнившие комнату, содрогнулись и истлели, как от невидимой «Стены Огня».
Сана застонала и выгнулась в последний раз. Затихла.
Итак, мой расчёт не оправдался. Сана готова буквально выжечь себе память, нежели помочь одержимому демонами получить благоволение.
Ещё раз погладив спящую девушку по бедру, я вышел из комнаты.
27. Призыв Падающего Зверя и прощание дивианки
— Во имя всех направлений, о неизвестный мне человек, ты мудро поступил, придя к нам.
Главный служитель храма Моваха восседал напротив меня на скромной плетёной подстилке. Я расположился на такой же. Между нами стояла курильница в форме рассыпающегося кристалла, где тлел ароматный комок ман-ги.
— Однако это не означает, что я намерен стать последователем Моваха, — поспешил уточнить я.
Мой собеседник внимательно наблюдал за струйкой дыма. Ранее он объяснил, что Всенаправленный Ветер Мовах присутствует везде и всегда, и по колебаниям дыма можно читать его мнение о происходящем.
— Всенаправленный утверждает, что ты уже его последователь, — произнёс служитель.
— Уважаемый, всё, чего я прошу — это чтение Путей и толкование равновесия. И не осуждать меня за демонизм.
— Ни Мовах, ни его последователи не признают нелепых
