— У танкистов, товарищ полковник, но зам его тут.
— Давайте его сюда.
Через минуту подбежал младший лейтенант Самсонов.
— Лейтенант, доложите, что у вас с радиофицированием полка?
— Трофеев не хватает, товарищ полковник, пока ставим только на командирские машины.
— Лейтенант, запомните такую фразу одного нашего воздушного аса: лучше иметь десять самолетов с радиостанциями, чем двадцать без. Вам все понятно? Если у вас нехватка, подайте заявку, пусть разведка прошерстит немецкие тылы; думаю, они смогут вам помочь.
— Есть, подать заявку, но по примерным прикидкам нам нужно до шестидесяти радиостанций, товарищ полковник.
— Куда вам столько?
— Танкистам, и пехоте, и артиллеристам…
— Все-все я понял. Подайте заявку.
— Товарищ полковник, вас в штаб вызывают, — окликнули меня от моего штабного броневика. Подойдя, взял гарнитуру и сказал:
— Алый на связи.
— Алый, просьба Четвертого прибыть на базу.
— Понял, сейчас буду.
Развернувшись к командирам полка, продолжил:
— В общем, у вас три дня, чтобы выполнить все намеченные работы, чтобы к сроку полк был полностью боеготовым. И приберитесь здесь, устроили свалку отходов, — пнул я пустую банку из-под машинного масла.
— Есть убраться, — козырнул начштаба полка.
— В штаб! — приказал водителю.
Срочный вызов в штаб оказался по серьезной причине. На один из наших постов вышла крупная группа окруженцев, почти триста человек.
— Кто командир?
— Майор Ветров, из погранотряда. Его уже везут сюда, — ответил Иванов.
— Майор Ветров из погранотряда… майор Ветров… задумчиво бормотал я, постукивая карандашом по столу.
— Вы его знаете?
— Что? А нет, не знаю, но планы на этого майора уже имею.
В это время послышался стрекот мотоциклетного движка и среди деревьев показался сам мотоцикл. За рулем сидел наш боец с поста, в люльке политработник в звании старшего политрука. На заднем сиденье сидел майор.
Познакомились быстро, представившись друг другу, я поинтересовался у майора Ветрова:
— Какие ваши дальнейшие планы, майор?
— Конечно, прорываться к своим, товарищ майор госбезопасности, — вместо майора ответил политрук. Ветров очень недовольно посмотрел на него, но промолчал, видимо, не желая конфликтовать рядом с нами.
— Я у вас спрашивал, товарищ политрук?
— Нет, — несколько растерялся он.
— Вот и помолчите. Я слушаю, майор.
— Согласен с товарищем Барановым, нужно выходить к своим.
— Замечательно. Мы вам поможем. В чем нуждаетесь?
— Так… во всем, — быстро скрыв удивление, ответил пограничник.
— Замечательно, — усмехнулся я.
— Товарищ полковник, я вас правильно понимаю… — начал было Иванов.
— Правильно, — ответил ему, после чего, повернувшись к гостям, предложил пройти на кухню.
— Товарищ полковник…
— Да понимаю я тебя, но придется. Доложи мне по документам, что захватил сержант Мюллер.
— Охрана тыла шестой немецкой армии, что сейчас на нас наступает, о нас знает. Вернее, подозревает. Кстати, вы знаете, что в документах были списки агентов, что работают на противника?
— Из местных?
— Да.
— Переводчик о чем-то таком заикался, но он тоже мельком просмотрел.
— Особисты уже взяли некоторых в оборот. Оказалось, к нам забросили четыре группы диверсантов. Две особисты на ранних стадиях раскололи, еще две сейчас под присмотром, там Кучера сейчас работает. Очень доволен.
— Когда немцы за нас примутся?
— У них сейчас пока сил нет, но думаю, в ближайшие дни… Так вы хотите отвлечь их от нас? Ветровым?!
— Именно, поэтому мы им с десяток грузовиков дадим с продовольствием, вооружением. Танки как наши, так и трофейные, в общем, будем пускать немцам пыль в глаза.
— А если они прорвутся?
— Тоже хорошо, но вряд ли, сам читал сводки Меньшикова, немцы тылы подтянули, перекрыли все. Главное, чтобы Ветров на нас поработал, нам кровь из носу, но две недели спокойствия очень нужно.
— Вы так и не сказали, ваши дальнейшие планы, — опять забросил удочку Иванов.
— Всему свое время, полковник. Скоро вы все узнаете, а пока составьте список того, чем поделимся, только кухни не давайте. Самим не хватает.
— Есть составить список.
В течение двух дней оперативный штаб готовил будущую трассу для группы Ветрова. Капитан Меньшиков, принявший активное участие в составлении маршрута, вызвался сопровождать группу майора до брода, где зона нашего влияния заканчивалась.
К вечеру колонна из тридцати семи грузовиков и шести танков двинулась на прорыв.
— Не прорвутся, — вздохнул рядом Иванов.
Опустив бинокль, я ответил:
— Как ни горько это сознавать, но для нас это хорошо. Особенно если документы, что мы дали Ветрову, попадут немцам в руки. Главное, что они о нас мало знают. То, что нас мало, мы сумели их убедить. Если попадутся, то скажут то, что нам нужно, а не как в действительности.
— Все равно подло это как-то.
— Это война, полковник, и по-другому тут не получится, — жестко ответил я. — Все равно бы пришлось что-то придумывать, чтобы отвести пока от нас подозрения, а так все нам на руку. Пусть немцы о нас пока забудут. Поэтому я приказал ввести в группе радиомолчание, которое вы, кстати, нарушили, и не афишировать свое присутствие. Ветров в таком случае это просто находка. Ладно, я продолжу инспекцию подразделений, а вы держите меня в курсе дел… вестовыми.
— Есть держать в курсе.
— Не обижайтесь Павел Анатольевич, так нужно. Кстати, через пять дней, четырнадцатого июля, сбор командиров оперативного штаба, будет вводная. Вот тогда и узнаете, зачем мы тут.
— Ясно, разрешите идти?
— Идите.
Проводив «эмку» полковника взглядом, повернулся к своей охране и скомандовал:
— К танкистам.
Про У-2 теперь временно можно забыть, сам же ввел приказ о маскировке. Теперь только через неделю я смогу более или менее спокойно полетать и осмотреться.
Через два дня, собрав всех штабных и политработников, как и командиров подразделения, начали разборки по инспекции, которую я только сегодня закончил.
— Товарищи командиры, могу сказать только одно, к будущим боям мы не готовы.
Достав из папки пронумерованные листы, начал доклад. Я, конечно, как командир так, с боку припека, но увидеть глазами и проанализировать еще в состоянии.
