Что бы она там ни проверяла, результаты ее удовлетворили. Волшебница решительно сдвинула в сторону оба труда.
— Ну что? Виновник всего произошедшего — Эйрин? — с тревогой в голосе произнес Лайам.
— Вполне возможно, что он, — ответила Грантайре, нимало не удивившись вопросу. — Все выяснилось бы гораздо скорее, прочти я этот том до конца. — Она похлопала ладонью по коже гигантского фолианта, сердито поджав губы. — Теперь понятно, что камень, созданный Эйрином, работал не так, как бы ему хотелось. Неистовый маг действительно упрятал в кристалл свой дух, однако тот стал нуждаться в постоянной подпитке, причем брал очень много, а отдавал лишь малую часть…
Рядом находилась госпожа Присциан, а Лайам вовсе не был уверен, что почтенной вдове стоит все это выслушивать, однако Грантайре продолжала рассказ, рассеянно — одними кончиками пальцев — поглаживая фолиант. Она, кажется, совсем не пыталась довести что-то до сведения своих слушателей, а просто вслух размышляла, проясняя ситуацию для себя.
— Кристалл вытягивал из Эйрина дух, и чем дальше, тем больше. Под конец ему приходилось подпитывать его энергией двух, а то и трех жертв в неделю — только для того, чтобы как-то существовать самому. Камень стал чем-то вроде паразита — он иссушал своего владельца. Положение становилось безвыходным, ибо творец кристалла настроил его на себя. Эйрин не мог уничтожить камень, не нанося разрушений собственной сущности…
Волшебница говорила очень спокойно, даже беспечно, будто речь шла о каком-нибудь пустяке. Кто-то где-то сварил зелье не так. Ну и пусть его, ну и подумаешь!
— Погодите, счел нужным перебить ее Лайам. Я не хотел бы показаться невеждой, но что это все значит? Вы считаете, что Эйрин восстал из мертвых и пошел убивать?
Волшебница встала, недовольно качнув головой и подхватив небольшой мешочек, лежавший у нее на коленях.
— Он не восставал из мертвых, Ренфорд, — сказала она, словно это было и так очевидно. — Зачем восставать из мертвых тому, кто не умирал? А теперь пойдем и покончим со всем этим делом.
Грантайре взяла со стола разрозненную тетрадь и направилась к выходу из кабинета. Госпожа Присциан молча пошла за ней. В голове Лайама роилась масса невысказанных вопросов, но ему ничего не оставалось делать, как последовать примеру обеих женщин, что он и сделал, помахивая все еще остававшимся в его руке фонарем.
Волшебница, спустившись по лестнице, двинулась прямиком к кухне. Она держалась уверенно, как хозяйка, и вдове, превратившейся невольно в прислугу, пришлось забежать вперед, доставая связку ключей. Пока почтенная дама возилась с замком двери, ведущей в подвал, Лайам решил воспользоваться заминкой.
— Что вы собираетесь делать?
— Я собираюсь опять запереть его в саркофаге, — произнесла небрежным тоном Грантайре. Она встряхнула ветхой тетрадью. — Здесь написано как. Это дневник его брата. Эйрин боялся камня так же сильно, как и нуждался в нем. Он держал кристалл вдалеке от себя, в одном из принадлежавших семье складских помещений. Его брат…
— Дорстений, — сдавленным шепотом подсказала госпожа Присциан, открывая дверь. Грантайре решительно выхватила фонарь из руки ошеломленного Лайама и первой пошла вниз по ступенькам, продолжая рассказывать через плечо:
— Дорстений прознал, что Эйрин — убийца, и использовал камень, чтобы его унять. Чем ближе камень придвигали к вампиру, тем слабее он становился. Дорстений с помощью кристалла сумел загнать Эйрина в приготовленный заранее саркофаг и кристаллом же запечатал гробницу. Без притока новых энергий Эйрин стал совершенно беспомощным, камень высосал из него все силы…
Они пересекли кладовую. У Лайама возникло ощущение, что его тащат на бойню. Предприятие представлялось слишком опасным, но он, как зачарованный, все шел и шел за молодой женщиной, уверенно роняющей звонкие короткие фразы:
— Камень поможет и нам. Мы обессилим Эйрина. И уложим его в саркофаг.
Грантайре остановилась, ожидая, когда госпожа Присциан отопрет дверь склепа. Ключи звенели слишком уж громко, и Лайаму показалось, что руки вдовы дрожат.
— Но ведь камень, в таком случае, должен быть с нами, — осторожно напомнил Лайам. Ему не хотелось идти в усыпальницу, совсем не хотелось, и прежде всего страх на него нагоняли уверенность и беззаботность Грантайре.
— Камень уже у меня, — отмахнулась волшебница и прошла в узенький коридорчик. Лайам ухватил ее за плечо.
— Постойте, ведь это… это очень опасно. — Он с внутренним содроганием кинул взгляд на прутья решетки. За ними царил непроглядный мрак.
— Не пытайтесь прикинуться трусом, сэр Ренфорд. Я-то знаю, что вы — вовсе не трус. Госпожа Присциан, вскрывайте замок.
— Подождите! — взмолился Лайам. — Давай обдумаем ситуацию. Если Эйрин действительно жив, откуда нам знать, на что он способен?
Грантайре подкинула на ладони мешочек.
— Зато мы точно знаем, на что он не способен. Против этого Эйрин не устоит. Все, что нам придется проделать, — это выждать, когда он вернется в склеп. А теперь… Госпожа Присциан, открывайте!
Пожилая дама немного помедлила, неуверенно поглядывая то на женщину, то на мужчину, потом подошла к ним и вставила ключ в замок.
Решетка распахнулась словно сама собой и через пару долгих мгновений со звоном ударилась о стенку пещеры. Грантайре, вскинув фонарь повыше, торжествующе посмотрела на Лайама и вошла внутрь.
Лайам с облегчением отметил, что молодая женщина, несмотря на всю ее беззаботность, не прошествовала прямиком к самому огромному в усыпальнице саркофагу, а двинулась к цели бочком и в обход. Мешочек с кристаллом она держала над головой — так же высоко, как и фонарь. Лайам пошел следом.
— Вы уверены, что это его остановит? — прошептал он. Ему чудилось, что неистовый Эйрин уже вернулся и ждет в темноте.
— Вполне. — Грантайре говорила довольно громко. — Он смог выбраться наружу только потому, что с саркофага убрали камень, но, даже когда путь стал свободен, Эйрин лежал недвижно до тех пор, пока Окхэм не убил рядом с ним нищего. Только завладев духом несчастного, маг Присциан обрел силу восстать. — Голос волшебницы звучал уверенно и спокойно, но Лайам все равно старался двигаться тихо, настороженно всматриваясь в ниши с малыми саркофагами, мимо которых они пробирались. «Один посторонний звук — и я тут же умру», — думал он.
Подойдя к саркофагу первого Присциана, Грантайре остановилась. Легкий ветерок принес запах моря. Волшебница, мотнув фонарем, осветила соседние плиты.
Крышка саркофага Эйрина лежала на месте.
Увидев это, Лайам почему-то расслабился и успокоился, страшное напряжение последних минут внезапно ушло. Плечи его чуть опустились, он покачал головой. Чуть стыдясь своего недавнего страха, Лайам подошел к громадной плите и тронул рукой гигантское колено каменной статуи.
— Что ж, давайте положим камень на место и… и уйдем.
