Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Широкую гаражную дверь сразу открыть не удалось – несмотря на смазку, механизм все-таки прихватило морозцем. Проблемой занялись Косарь с Кирпичом, остальные прикрывали, настороженно поглядывая по сторонам.
Наташка ждала относительно спокойно. Крупные ленивые снежинки мягко падали на голову и плечи, скользили по выпуклому пластику маски, оседали на руках и оружии. Едва заметный парок от дыхания вился над выпускными клапанами. Свежий воздух, проникавший сквозь фильтры, с непривычки пьянил. Настороженность спутников она хорошо понимала, но сама опасности не чувствовала. Близлежащие улицы были именно такими, какими и казались, – пустынными и безжизненными. Один из редких моментов, когда можно действительно наслаждаться жизнью.
Ее прошлый выход на поверхность состоялся осенью, когда первые холода уже покусывали землю, но снег еще не выпал, и мир выглядел тогда совсем по-другому. Более серым, пустынным, заброшенным. Неприглядным. Теперь же снежное покрывало укутало под собой все рытвины и мусор на дорогах, присыпало продавленные крыши зданий, накрыло разбросанные где попало древние остовы машин. Белизна освежила краски, прикрыла раны, нанесенные древней войной, словно дезинфицирующая марлевая повязка. И дневной свет после искусственного освещения туннелей уже не причинял глазам боль, как в первый раз, – зрение теперь подстраивалось гораздо быстрее. Наташка понимала, что просто стала другой, теперь она больше соответствовала этому миру. И сейчас она стояла здесь, возле гаража, с таким чувством, словно вернулась почти что домой. Она и не подозревала, что за два месяца туннельной тьмы так соскучилась по поверхности, по небу, по настоящему свету.
А как полегчало на душе, когда выбрались со злополучной Новокузнецкой! Снаружи морозило градусов под десять, но именно здесь прекратил наконец изнурять нервный озноб – темные щупальца Мертвого Перегона до поверхности уже не дотягивались. Даже бойня на оставшейся под землей станции, унесшая жизни по меньшей мере двух десятков людей, отсюда казалась далекой, ненастоящей. А может, она просто устала переживать… за чужих. Может, и жестковато звучит, но на всех соломки не подстелешь. Тот же Пистон – опытный же был следопыт, а так глупо подставился. Все эти прятки с отводом внимания сильно искажают восприятие, а они торопились… Морлок не почуял их, а они не заметили живого морлока. Да что теперь об этом…
Димка стоял в двух шагах, по укоренившейся привычке настороженно шарил взглядом по окрестностям, выслеживая непрошеную живность, хотя знал не хуже нее, что рядом, кроме них, никого нет – кроме, разве что, совсем уж мелкого безобидного зверья, скрывавшегося от холода и хищников в норах. Внешне он казался спокойным, но девушка хорошо чувствовала его внутреннее смятение. Злость и досаду. И ей очень хотелось шагнуть к парню, взять под руку, прижаться к его плечу, почувствовать успокаивающее тепло его тела… Но она хорошо понимала, что мешать сейчас нельзя. Ситуация на поверхности может измениться в любую секунду, сейчас не место и не время лишним чувствам.
Лишним чувствам… Как же ей это осточертело! Любить урывками, с оглядкой на обстоятельства…
Взгляд девушки скользнул по остальным спутникам – темные человеческие силуэты возле гаража, размываемые порывами насыщенного снегом ветра. Пока Кирпич под чутким матерным руководством Косаря старался расшевелить монтировкой примерзшие дверные стыки, Фёдор обеспокоенно вертел головой, определенно чувствуя себя на поверхности крайне неуютно. И постоянно дергался от любого подозрительного звука, чуть что хватаясь за свою любимую «Рысь». Но он хотя бы здоров, а вот состояние Каравая Наташке не нравилось: удар морлока не прошел даром. Сталкер вызвался проводить друзей до заначки, но сейчас заметно сдал и стоял, обессиленно прислонившись к стене возле гаража. Хороший и мужественный человек, этот Каравай, годившийся ей в отцы… И Наташа не без сожаления подумала, что не сможет ему помочь. Она едва-едва восстановила собственные силы и не собиралась их снова распылять, оставлять себя без защиты в минуту опасности. Тут уж без сантиментов.
Интересно… Если даже Димка сейчас кажется ей незнакомцем в темных очках-полумаске и респираторе, то как в его глазах выглядит она? Мешковатый теплый комбинезон с капюшоном, поверх «химза» с жилетом разгрузки, отягощенным запасными магазинами и парочкой гранат. На ногах тяжелые зимние ботинки, шею и плечи оттягивает ремень видавшего виды АКСУ. На бедре кобура с «Бердышом», да еще и панорамная маска на лице – от девичьего облика почти ничего не осталось. От нее прежней – лишь медицинская сумка, лямка перекинута через плечо. Ничего не поделаешь. Если не хочешь чувствовать себя обузой – будь как все. У всех остальных на лицах, кстати, тоже панорамки – новокузнецкий пахан хоть и притырил их на своем складе десятками, если не сотнями, выдавать своим следопытам не торопился, экономил. А Косарь экономить не стал, раздал и маски, и фильтры к ним, и снаряжение отдал, кому не хватало.
Но главное – Димка рядом.
Если бы не ее причудливо трансформировавшиеся в момент крайней опасности способности, то возможно, Димки уже не было бы в живых. При одной мысли об этом сердце начинало ныть. А еще она поняла: когда они рядом, ей проще контролировать его состояние. Помогать. Успокаивать. Поддерживать силы. Она, конечно, не Анюта, та одним лишь своим присутствием умела примирять врагов, но и у нее кое-что имеется. Если начистоту, она ведь заметила это еще в госпитале на Таганской, просто раньше не пыталась осмыслить причины и следствия, других забот хватало. Но теперь, после путешествия по жутковатой Северной, где каждый шаг Димки был и ее мысленным шагом тоже, осознала свои возможности более полно. Когда она и Димка вместе, они как одно целое, как плюс и минус одной батарейки – и усталость позорно бежит прочь, они подпитывают друг друга одной лишь близостью. А вот когда он далеко, Наташки хватало лишь на то, чтобы поддерживать его силы, не заботясь о себе – лишь бы вернулся к ней целым и невредимым. Вспомнилась реакция ночного сторожа в госпитале Таганской – наверное, в такие периоды она и сама забирала энергию у окружающих, и люди ее инстинктивно сторонились, чувствуя, что помощи от нее лучше не ждать…
Вывод из всех этих размышлений напрашивался простой – им лучше всегда оставаться вместе.
Новокузнецкие наконец справились с дверью.
Разглядев с порога внутри характерные очертания техники, укрытой брезентовым чехлом, Фёдор торопливо стянул панорамку, поправил на переносице сбившиеся очки и изумленно присвистнул:
– Вот же блин-оладушек! До последнего не верил, что у вас тут такая цаца припрятана!
Он же первым и двинулся внутрь.
Вскоре большая часть группы сгрудилась внутри гаража вокруг машины, по примеру бауманца освободив лица от масок – фон стоял нормальный, а резина и пластик здорово затрудняли общение. Каравай общему примеру не последовал – тяжело доковыляв до скамейки возле внутренней стены, он с едва слышным стоном присел, стараясь не привлекать к себе внимания.
Измененные остались снаружи – надо же кому-то охранять подступы.
– «Хонда», ёханый же ты бабай! – как только квадроцикл расчехлили, стянув с него несколько многослойных попон из брезента и войлока, Фёдор снова присвистнул, закинул ружье за спину, в компанию к уже торчавшему там «калашу», и присел возле машинки, разглядывая ее с жадным любопытством. – Стильная штука. Как вы так умудрились ее сохранить – вид, словно только из магазина… Да еще на гусеничных подвесках. Ну да, куда ж по снегу без них… Всегда мечтал на такой дурынде погонять, да не успел. Когда все медным тазом накрылось, мне ж еще пятнадцать было. Однако, шикарно живете.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
