Виктор.
— Через час мы будем готовы к вылету, — Салтыков отпил из своего стакана.
— Тогда через час я всё сообщу.
****
(20 августа)
Кристина Фавр де Поль сидела в уютной турецкой кофейне посреди Берлина за тяжёлым кованым круглым столиком. Днём в этом месте явно было не слишком многолюдно — сейчас, кроме француженки, в небольшом зале в углу на большом диване сидели только два бородатых мужчины в футболках и джинсах и дородная женщина во множестве цветных юбок. Кристина даже успела подумать, что по внешнему виду, это должна быть какая-то цыганская семья: мама с двумя великовозрастными сыновьями.
Француженка опустила взгляд на кофейник, на котором был изображён танцующий мужчина, подняла изящную фарфоровую чашечку и задумчиво повертела в руках. Где-то там за стенами кофейни шумел Берлин, а ещё дальше происходили события, от которых так хотелось спрятаться в этом пряном аромате кофе и сладостей.
Кристина долила себе кофе и взяла кусочек розового рахат-лукума. Германия полыхала, к утренним пожарам, про которые писали в газетах, добавился Байрсброн, чёртова Серафима — пригрела зверя в своём доме и выпустила на волю!
Фавр де Поль закинула рахат-лукум в рот и запила чарующе ароматным кофе. Позади неё за прилавком что-то зазвенело, на что она инстинктивно обернулась, но это всего-лишь хозяин кафе, пожилой пузатый турок уронил металлический поднос. Он виновато улыбнулся, поймав взгляд девушки, и, наклонившись за упавшим подносом, и поправив полотенце, которое висело у него на плече, вышел из-за прилавка и прошёлся куда-то во второй зал.
Во Франции что-то зрело, а она застряла здесь, притом совершенно бесполезно. На утреннее письмо Габриэль де Ноай ответил только недавно, уже после того, как Кристина прочла в дневной газете о допросе Серафимы Абрабанель. И в этом письме он извинялся, чёрт возьми, он извинялся за то, что начал делать. Её наставник, похоже, понял бесперспективность миссии Кристины и начал предпринимать шаги самостоятельно. Директорию обвинили в поддержке техномагии, Шармбатон — логово заговора, а де Ноай ударил в его самое сердце. Кто им противостоит, выскочка Колиньи и трус де Кабэрак? Они не главные в этом заговоре, но Кристина совершенно ничего не понимала, что может сделать полезного сейчас, кроме того, чтобы уже завершить миссию и найти детей Мирбахов. Жаль, она тогда не успела у той турчанки перехватить мальчиков, всё бы вышло иначе.
Француженка съела ещё один кусочек сладости, запив глотком кофе. Как хорошо, что Филипп в безопасности. Никогда бы не подумала, что скажу такое, но пока эти русские охраняют больницу, Шарите́ — самое спокойное место во всей Германии. Хотя вот в Байрсброне наличие русских наёмников не спасло никого…
Видимо, идти одной спрашивать турок про Айше Доган всё же была плохой идеей. Со светловолосой француженкой в брючном костюме турецкие женщины просто не хотели разговаривать, а мужчины наоборот — хотели, но не только разговаривать. Может, всё-таки надо было попросить этого русского сходить вместе? Сейчас Кристина корила себя за прогулку в турецкий квартал, оказавшуюся совершенно бессмысленной. Всё это время можно было провести в Шарите́ с Филиппом. И так отчего-то покидать его сегодня было тяжело, наверное, надо бы, когда всё закончится, пересмотреть отношения с ним.
Когда всё закончится…
Её раздумья прервал бородатый юноша, который совершенно бесцеремонно плюхнулся на стул за её столик. Фавр де Поль удивлённо подняла бровь и аккуратно поставила чашку на столик. Тот самый, которого она приняла за цыгана
— Чем-то могу быть полезной? — она заговорила по-немецки, расплывшись в очаровательной улыбке.
— Да, ты быть красива, — его немецкий был не то, чтобы далёк от идеала, он о стремлениях к этому идеалу даже не помышлял, — Я хотеть с тобой встречаться.
Француженка усмехнулась, быстро взглянув на угловой столик, где за ними внимательно наблюдали второй бородатый юноша и дородная женщина. Из второго зала неспешно вышел задумчивый хозяин кофейни и, не обратив внимание на происходящее, двинулся к своему прилавку позади Кристины, ну а та покачала головой:
— Увы, нет, я недостаточно хороша для такого прекрасного мужчины.
— Нет, послушать, ты красива, как рассветный свет, — он рассмеялся и откинулся на своём плетёном стуле, — Я тебя обеспечить, ты будешь купаться в золоте и шелках! — он жестами попытался показать, как именно она это будет делать.
Фавр де Поль задумалась, что бы такое ему ответить, но тут на её голову резко и сзади накинули мокрую тряпку. Зазвенела посуда, сильные руки прижали француженку к мягкому животу. В этот момент Кристину спасла тяжесть стола, за которым она сидела. Потому что девушка смогла упереться туда ногами, оттолкнуться и уронить нападавшего на спину, а себя на него.
Тряпка слетела с лица, и оказалось что цыганский юноша уже успел подскочить к ней. Не особо размышляя, как правильно поступить в подобной ситуации, она пнула того ногой в пах. Раздался крик боли и громкие ругательства.
Пузатый турок, что лежал под ней, извернулся и схватил её правое плечо, когда Кристина успела уже вынуть правой рукой волшебную палочку. Но гибкости девушке было не занимать, она успела в то же самое мгновение переложить палочку в левую руку и повернуться так, что дотянулась своей левой ладонью до лба мужчины под собой:
— Круцио! — тот завопил от боли, выпустив её плечо, глава мракоборцев Франции же полностью развернулась, переложив палочку в правую ладонь и повторно приложила её ко лбу турка, прорычав: — Круцио!
Судорога прошла по телу мужчины, на глазах выступили слёзы, а голос сбился на хрип.
— Стой! — слева от Кристины раздался взволнованный крик юноши, там стоял второй молодой человек цыганской наружности, который целился в неё из пистолета.
— Цедеро Локус! — Фавр де Поль, не вставая с кричащего от боли турка, сплела волшебной палочкой заклинание, ураганный поток ветра опрокинул кованый стол и отбросил цыгана к стене.
Девушка медленно поднялась, отряхнулась и вытащила вторую палочку. Пнула под дых первого юношу, который попытался встать — тот затих. И тут мир замелькал у неё перед глазами. Напротив неё возле углового дивана стояла женщина в цветных юбках и недобро смотрела прямо в глаза Кристине. А мир вокруг начал разноцветный хоровод, всё больше сливаясь в единый пёстрый круг. Одновременно с этим в ушах раздался перезвон, который становился всё громче и громче.
Француженка помотала головой, пытаясь отогнать наваждение, взмахнула руками, становясь в боевую стойку. Женщина перед ней пропала, но с её места поднялось две огромные чёрные кобры и бросились на волшебницу.
— Протего! — змеи ударились о невидимый щит, соскользнули с него и распались. Мельтешение мира вокруг становилось
