Я отшатнулся, упёрся спиной в стену, едва успел перехватить удар, который должен был оправить меня на тот свет. Острие ножа остановилось в каких-то миллиметрах от «рабочего» глаза.
— Сдох-хни, — захрипел Петя, наваливаясь на меня всем своим весом, — Сдох-хни, тварь! Ты же был мёртв, сдохни снова!
Силы покидали меня вместе с кровью, ручьём льющейся из трёх глубоких ран. Нужно было срочно что-то делать, иначе через минуту или две у меня просто не останется сил, чтобы драться…
Я подогнул колени, чего Годунов явно не ожидал, и мы вместе с ним рухнули на пол. Перехватив руку Пети за предплечье, я с силой вывернул её и боднул бывшего друга в лицо — один раз, другой. Нож выпал из его руки, из разбитого носа вновь хлынула кровь. Я оседлал противника, пытающегося дотянуться до клинка, прижал его и, нашарив валявшийся рядом с нами нож, с силой вогнал его между рёбер бывшего друга.
А затем достал, и вонзил ещё раз, чуть выше — там, где находилась печень.
Петя захрипел, дёрнулся — и обмяк. Его взгляд зацепился за моё лицо и бывший друг попытался что-то прошептать — но не успел. Разбитые губы свело в предсмертной агонии, глаза остекленели, и…
Он умер.
Я перекатился на спину, застонал от сильной боли, попытался подняться.
Получилось лишь с третьей попытки, но это ни к чему не привело — сделав несколько нетвёрдых шагов, я запнулся и с размаху грохнулся на пол.
Повторно подняться уже не получилось.
Попытавшись связаться с Ливэем, я с удивлением понял, что у меня нет доступа к нейрочипу и своему интерфейсу. Вообще ни к чему, чем я привык пользоваться. Позвать омуо тоже не получилось.
Всё вокуг заволакивал мутный туман, постепенно чернеющий. Дыхание замедлилось, боль понемногу уходила.
Что ж… По-крайней мере, я уходил, добившись своего.
«Значит, вот так люди умирают? Тихо и мирно?»
Закрыв глаза, я вздохнул, ощутив в груди сильную боль. Перед мысленным взором встал образ улыбающейся Алисы.
«Вот бы ещё раз увидеть её по-настоящему…» — промелькнула последняя мысль. А в следующую секунду всё вокруг исчезло, и тьма окончательно поглотила меня.
Эпилог. Там, где моё место
Я хочу вылечиться,
Я хочу почувствовать то,
Что мне всегда казалось ненастоящим.
Я хочу отпустить боль, которую чувствовал так долго.
Я хочу навсегда отпустить эту боль.
Я хочу вылечиться,
Я хочу почувствовать,
Что я близок к чему-то настоящему.
Я хочу найти что-то, чего я всегда хотел -
Там, где моё место.
Декабрь 2101 года. Канун Нового года. Москва.
Первое, что я услышал — писк какого-то аппарата у себя над головой. Затем донеслись взволнованные голоса, разобрать которые не получилось, чьи-то шаги и шорох ткани. Через несколько секунд я почувствовал холод, а затем — тёплое прикосновение чьей-то руки к своей щеке.
Глаза никак не хотели открываться, и лишь спустя несколько минут мне с трудом удалось разлепить веки. На то, чтобы сфокусировать зрение, ушло ещё какое-то время, и когда это произошло, я с удивлением увидел рядом с собой заплаканную блондинку с покрасневшими глазами.
— Алиса, — прохрипел я и закашлялся. Горло ужасно пересохло.
— Постарайся поменьше говорить, — сказала она, наливая в стакан, стоящий на тумбочке рядом с постелью, воду.
Я осмотрелся. Кажется, это больничная палата. На руках и голове наклеены какие-то датчики, к вене тянется капельница.
Даже не верится… Неужели… Неужели всё получилось?
— Где мы? — спросил я, сделав несколько глотков.
— В центральном госпитале.
— Давно я?..
— Тебя привезли сюда почти два месяца назад.
— Что?
— Всё это время ты пролежал в коме, Марк.
Я хотел узнать у неё ещё целую кучу вещей, но нас прервал врач, вошедший в палату. Он попросил блондинку прогуляться, а сам с помощью какого-то медицинского устройства взял у меня анализ крови. Затем уселся рядом и довольно долгое время задавал разные вопросы — о самочувствии, о том, что я помню, какие импланты у меня установлены, какие лекарства и стимуляторы я принимал ранее, и прочее в том же духе.
После того, как мы закончили, пришёл другой специалист. Он провёл пару психологических тестов, после чего сообщил о том, что мне сильно повезло. Оказывается, тот вирус, что напоследок натравил на меня Петя, фактически, выжег мой чип — вместе с омуо и всеми воспоминаниями Марка Линдена.
Из-за этого произошёл нейротический шок, который повредил небольшую часть коры головного мозга. К счастью, меня вовремя нашли и доставили в ближайшю клинику, где удалось локализовать травму.
Правда, повреждения окзались в таком месте, где обычно устанавливают нейрочип — и теперь использовать это устройство так, как это делают другие люди, я уже никогда бы не смог. Но по сравнению с сохранённой жизнью и моей настоящей личностью это была такая малость, что расстраиваться подобному исходу было бы просто глупо.
Когда доктора ушли и вернулась Алиса, я не смог удержаться от волновавших меня вопросов.
— Ты… Знаешь, что там произошло? Тогда, в начале ноября?
— Да, — девушка отвернулась к окну, — Вы отправились за теми, кто убил моего отца. Попали в засаду, и… Те люди, которые вытащили тебя оттуда, всё рассказали полиции и корпам.
— Какие люди?
— Твои. Тот старый китаец, Ливэй — он нашёл ещё какой-то след после того расследования, что вы вели с Петей. Понял, что вас заманили в ловушку, и отправил следом Айзека вместе с «Атласами». Они почти опоздали, — глаза Алисы вновь наполнились слезами, и я нежно взял её за руку.
— Что случилось с остальными?
— Они… погибли. Похороны ты пропустил. Теперь я глава семьи, — она горько усмехнулась, — Семьи, которая едва не спровоцировала локальную войну, и которую теперь все ненавидят.
Мы замолчали. Я до сих пор не мог поверить, что всё обошлось. Что мой план на самом деле сработал, и я остался жив после той свиньи, что напоследок подложил мне бывший друг. И судя по реакции Алисы и докторов — никто даже и не подозревает, что это я заманил Годунова и его людей в ту ловушку… Иначе я наверняка очнулся бы в наручниках, а рядом сидела бы не моя блондинка, а наряд охраны.
А может, мне бы и вовсе не предоставили возможности снова увидеть белый свет…
— Мне жаль…
— Мне тоже, Марк. Но я рада, что тебе удалось уцелеть… Господи, ты не представляешь, как я рада… Не представляю, что бы мы делали, если бы ты… — она положила руку себе на живот, и поймала мой вопросительный взгляд.
