Книга Мастер тату - Сергей Гайдуков

Простыня, в которую теперь уткнулся носом Кирилл, была белая в цветочек. Она пахла женщиной, и Кирилл вспомнил, где он и чем он занимался, прежде чем уснул.

Следом проснулась боль – ныла левая щека. Кирилл вспомнил и про нее. Он дотронулся до больного места и с удивлением обнаружил, что на щеку наложена повязка. Кирилл был на двести процентов уверен, что сам он этого не делал. Значит, об этом позаботилась Лика. Кирилл протянул руку, не нащупал рядом с собой никого. Зато теперь проснулась боль во всем теле – можно было подумать, что по Кириллу пробежалось небольшое стадо кабанов, не оставив ни одного живого места. Особенно ныла спина, хотя вроде бы во время вчерашней схватки с Александром Петровичем Добровым Кирилл на спину не падал. В живот били, в лицо стреляли, это было. Слава богу, что все это кончилось. Кирилл со стоном оторвался от простыни, сел на постели, протер глаза. Все кончилось, и что самое смешное, об этом знают только два человека – он и Лика. Не знают ни Львов, ни подполковник Бородин, ни прокуратура, ни один человек, кроме них двоих. Кирилл усмехнулся. Приятно, быть хранителем тайны. Приятно ощущать себя спасителем многих людей от жестокой смерти. Даже если эти люди – такие козлы, как Шнурок.

– Лика? – позвал Кирилл, но ему никто не ответил. Он пожал плечами, поднялся с постели и, почесываясь, зашлепал босыми ногами по квартире. Лика нашлась в соседней комнате. Она спала, свернувшись калачиком, почему-то одетая, хотя Кирилл точно помнил, что на белой простыне с цветочками оба они были одинаково обнажены. Он пожал плечами, прошел на кухню, налил там себе стакан минералки и выпил его, глядя в окно. Пока Кирилл пил, он сообразил, что за окном что-то не так. Там было что-то похожее на рассвет. Когда они с Ликой ввалились в квартиру, тоже был рассвет. Получалось, что либо Кирилл совершенно не спал, либо он проспал сутки. Кирилл не мог поверить ни в одно, ни в другое.

Он подошел было к телефону, но в последний момент отдернул руку – звонить Львову и спрашивать, какой сегодня день? Львов решит, что приятель совсем спятил. Да и какая разница – второе мая, третье мая... Бородин все равно переживет, если Кирилл не появится на работе. Переживет и даже порадуется, решит, что Кирилл последовал его совету и отправился рыбачить. Пусть радуется... А мы будем радоваться по другому поводу. Мы сделали то, что должны были сделать – убили зверя. И что касается боли во всем теле, то так, наверное, должен себя чувствовать настоящий охотник, победивший настоящее чудовище... Кирилл встал перед зеркалом и сделал героическое лицо. Ну да, что-то такое от победителя в нем есть... Повязка на щеке слегка портит вид. Героев украшают шрамы, но не повязки.

Кирилл взялся было за край пластыря, но тут его взгляд привлекли вещи, гораздо более интересные, чем повязка на щеке. Эти вещи были небрежно свалены в прихожей на столике и с виду были обычным хламом, который периодически выгребаешь из карманов, чтобы потом разобрать и большей частью выбросить. Кирилл был уверен, что он из своих карманов ничего не выгребал – стало быть, все это принадлежало Лике. И опять-таки вроде бы ничего особенного, если бы не одно слово. Слово было "Алмаз". И это слово было выбито на металлической бирке, бирка через кольцо соединялась с ключом. Ниже слова "Алмаз" был выбит также номер 1243.

С некоторых пор Кирилла посещали неприятные воспоминания при слове "Алмаз". Когда же ему попался вдруг ключ от номера гостиницы "Алмаз", неприятные ощущения стали особо сильными. Но дело было даже не в самом ключе, а в том, что делал этот ключ в квартире Лики. Она снимала номер в этой гостинице? Кто-то из ее гостей забыл этот ключ? Кирилл осторожно дотронулся до ключа и перевернул его, чтобы не видеть слова "Алмаз". Детская уловка, но ничего более умного в голову не пришло. В конце концов, когда проснется Лика, она все объяснит. И все встанет на свои места. Кирилл был уверен в этом.

Еще на столике валялись несколько смятых купюр, мелочь, проездной билет, телефонная карта... И еще какая-то бумажка. Кириллу она напомнила школьные шпаргалки – только эти штуки свертывают так аккуратно и многократно, доводя двойной тетрадный лист до размера спичечного коробка. Было видно, что листок потерт на сгибах, то есть им довольно часто пользовались. Кирилл прислушался – из комнаты, где спала Лика, не доносилось ни звука. Подумав про себя, что любопытство не порок, а профессиональное качество, Кирилл развернул листок. Еще он подумал: "Это же моя девушка, и я должен знать про нее как можно больше". При этом он поймал себя на мысли, что ему нравится думать про Лику – моя девушка.

Он развернул листок, ожидая увидеть там что угодно. Например, кулинарный рецепт. Например, список друзей и подруг, которых нужно пригласить на день рождения ("Кстати, когда у нее день рождения? Я даже этого не знаю!"). Например, перечень достоинств и недостатков его, Кирилла ("Для сравнения с другими"). Может быть, список покупок, которые нужно сделать на рынке. Может быть, список занимающихся в оздоровительной группе Лики. Может быть...

Он не угадал. Он не мог угадать, даже если бы напряг все свои извилины. Кирилл прочитал первую строчку, и боль в щеке вонзилась в его плоть с новой силой, будто только что обрела зубы.

И Кирилл не мог таить боль внутри себя. Он стиснул листок в кулаке и крикнул:

– Лика!

Крикнул и неожиданно услышал в своем голосе испуг.

– Лика!

Он повернулся, чтобы пойти и разбудить ее и задать все эти вопросы, но при этом повороте, в зеркале, краем глаза...

– Что за черт? – прошептал Кирилл. Он остановился.

Он снова подошел к зеркалу и постарался увидеть то, что поначалу показалось грязной полосой...

Это не была грязная полоса. У Кирилла перехватило дыхание. Он понял, что в эти самые минуты и секунды он, Кирилл Иванов, сходит с ума.

Того, что он увидел в зеркале, не могло быть.