приёма. Я злобно ухмыляюсь, глядя на шок на лицах моих противников. Держу пари, они никогда раньше не испытывали ничего подобного. Аквин был одним из лучших бойцов, которых когда-либо видели Солати. Он гений.
Я ставлю ногу на согнутое колено Оландона и отталкиваюсь от него, нанося вращающийся удар ногой в лицо Бровека. Крик боли Вьюги отвлекает меня, и я отшатываюсь назад от удара, но моё тело продолжает цепочку движений. Оландон хихикает, даже когда бьёт головой в лицо мускулистую женщину. Несомненно, он помнит, как Аквин воспитывал нас, пока последовательность действий не стала автоматической. Моя мантия скрывала многие из его синяков в детстве. Я никогда не была так благодарна за уроки, как когда переходила от одной техники к другой.
Мы не только сдерживали четвёрку Элиты, но и настигали их.
— Скоро, — ворчит Оландон.
— Скоро, — соглашаюсь я.
Скоро настанет время доставать оружие. Один из бойцов Риана крутится слишком близко, и я выбиваю из-под него ноги. Я взглядом встречаюсь с глазами Риана на долю секунды, прежде чем он вонзает свой меч под руку противника.
Я оцениваю состояние нашей группы, когда притворно отхожу, чувствуя, как Оландон сдвигается точно в то же время.
— Сейчас, — командую я.
Я освобождаю свои два коротких меча.
Никакой печали по окружающим меня Солати нет. Либо я и моя семья, либо они. Они закаленные воины, и у них был выбор. Они просто сделали неправильный выбор. Они лик яда моей матери и должны быть вырваны из сердца Осолиса.
Женщина-солдат вскрикивает, когда я рассекаю заднюю часть её колена. Я гримасничаю от того, что рана нанесена исподтишка. Полагаю, это не имеет значения. Она скоро умрёт. Оландон стонет позади меня, получает удар и сбивается с ритма нашего боя. Я выжидаю, а затем кручусь, погружая меч в правое плечо противника. Если мне повезёт, это проделает дыру в его лёгких. В худшем случае он замедлится.
Мы восстанавливаем нашу последовательность, на один меч меньше.
Крик пронзает воздух. Это кричит не мой человек. Оландон добивает женщину, которую я обезвредила перед этим. Я быстро оглядываюсь.
Все шестеро моих людей сражаются с оставшимися тремя бойцами Элиты. Остальные трое мертвы на полу у их ног. Каура и Лео стоят перед сбившимися в кучу женщинами и детьми, оскалив зубы и подняв головы.
Я отпрыгиваю назад, когда Бровек почти настигает меня сокрушительным ударом по голове, который, вероятно, вырубил бы меня. Я оцениваю то, что только что увидела, продолжая двигаться. Каждый из моих людей замедляется, но Вьюга и Санджей оба ранены. Я быстро прихожу к решению.
— Санджей! Выведи женщин и детей наружу, — приказываю я.
Я не понимаю, услышал ли он меня, но один из членов бараков кричит «Иха», позволяя мне понять, что он уходит. Я снова улыбаюсь, вкладывая дополнительную энергию в свои толчки.
Я едва чувствую порез в боку. Он может быть маленьким, а может быть и большим. Моё тело воспринимает его как неопасный для жизни. Кровь брызжет на меня, когда я подношу меч к горлу второго, менее опытного бойца Элиты. Это тот, кому я надеялась предложить амнистию. Молодой человек падает, зажимая залитую кровью шею. Я моргаю, чтобы избавиться от выражения его лица. Он знает, что сейчас умрёт. Он боится.
Аквин в моём сознании требует, чтобы я нанесла следующий удар. Я игнорирую голос и перехожу к следующему. Из четырёх наших противников осталось только двое: Бровек и неизвестный Солати средних лет. Позади меня раздаётся стон. Другой из Элиты держит Риана в удушающем захвате. Риан бесполезно хватает его за руку.
— Перерыв, — говорю я.
Оландон меняет свою стойку, чтобы сдержать обоих оставшихся бойцов. Он использует большие, режущие движения. Это лишь временная мера.
Я подхожу к противнику Риана сзади и втыкаю меч в основание его черепа. Мгновенная смерть. Риан падает на колени, и быстрый взгляд убеждает меня, что с ним всё будет в порядке, как только он переведёт дыхание.
Я жду сигнала Оландона за ним.
Малейшая искра надежды вспыхивает во мне. Осталось всего пять членов Элиты. Только двое остались на Оландона, Риана и меня. Трое на всех остальных. Раздаются триумфальные крики, когда Рон убивает ещё одного бойца. Но он подставляет сам себя. Противник вонзает кинжал ему в бок. Осколок вскакивает с диким рёвом и вступает в жестокий бой с единственным солдатом.
Бросив взгляд на арку позади них, я понимаю, что Санджей не смог увести женщин и детей. Я быстро понимаю его затруднительное положение: другой бой идёт слишком близко к арке. Он стоит наготове на случай, если кто-то из врагов оторвётся от своего поединка и путь откроется. Уязвимый Брума находится ближе к месту действию, чем мне бы хотелось.
Оландон видит меня и смещается на позицию. Я проскальзываю назад, но мой удар встречает воздух, так как Бровек, видя, что их судьба вершится на его глазах, отделяется от группы, оставляя своего товарища в одиночестве противостоять нам троим.
Я задыхаюсь от боли.
— Риан, займи здесь моё место.
Риан шагает к моему брату, когда я отхожу. Рискованно оставлять Оландона с тем, кому я не доверяю, но я знаю, что Бровек что-то задумал, и эта пара сможет справиться с одиноким Элитой.
Я бегу за Бровеком, когда он направляется к другому бою. Неужели он надеется присоединиться к двум другим и объединиться? Мой пересохший рот ещё сильнее пересыхает, когда он полностью огибает место, где двое из его отряда всё ещё сражаются с пятью моими людьми. Бровек прыгает мимо большой драки возле арки, разя мечом женщин и детей, которые визжат от ужаса. Моя вялая пробежка превращается в спринт. Санджей направляется к нему, подняв свой меч. Но Бровек поворачивается на пятках и исчезает в арке.
Я вбегаю в коридор, не отставая от него, и смотрю то влево, то вправо. Моё внимание привлекает вспышка движения. Бровек тянется вверх и берёт со стены горящий факел, а затем исчезает на лестнице на второй этаж.
Мне становится плохо, когда я понимаю, что он задумал. Он собирается подать сигнал!
Но куда он направляется?
Рон сказал мне, что другая лестница заблокирована, так что Бровек не пытается оторваться от меня. Он пойдёт туда, где сигнальный огонь будет наиболее заметен, где должны быть свалены тела, на крышу! Солдаты матери либо успели изучить план, либо запомнили его. Но я уже давно живу в этом замке. Я знаю, что поймаю его, особенно без факела, который меня бы замедлил.
Когда я огибаю угол и
