Сэм указал на залив, голубеющий у прохода в лощину.
— Примерно вон там стоял на якоре «Шенандоа».
— Тогда позволь узнать, почему мы не начали прямо оттуда? Шли бы себе спокойно через лощину…
— Во-первых, это наветренная сторона пролива. Возможно, я параноик, но мне не хотелось, чтобы нас увидели.
— А во-вторых?
— Отсюда хороший обзор.
Реми заулыбалась.
— А отчасти ты надеялся увидеть торчащую среди деревьев мачту. Угадала?
Сэм тоже улыбнулся.
— Даже не отчасти… Впрочем, я ничего не вижу. А ты?
— Тоже ничего. Может, пока расскажешь, как, по-твоему, «Шенандоа» удалось уцелеть после пирокластического потока? — прищурилась Реми.
— Видишь ли, мне вспомнились жертвы Везувия, «помпейский эффект». Наверное, есть специальный научный термин для этого явления — ты, возможно, знаешь.
Итальянский город Помпеи, оставивший память в веках благодаря извержению вулкана в семьдесят девятом году нашей эры, также прославился «мумиями» — слепками жителей, увековеченных в гипсе в последний миг жизни. Как и Кракатау, жерло Везувия выплеснуло на склоны горы раскаленную смесь пепла и пемзы, которая прокатилась по городу, сжигая и накрывая собой практически все, что попадалось на пути. Люди, животные, застигнутые палящей тучей на улице, за секунду изжарились заживо, и их мгновенно накрыл толстый слой пепла. Плоть со временем разложилась, а затвердевшая оболочка вулканической грязи осталась, сохранив изначальную форму тел.
— Наверное, так и называется, как ты сказал, — ответила Реми. — Только тут, по-моему, немного другой принцип действия.
— На это я и рассчитываю. Допустим, цунами все-таки выбросило «Шенандоа» на остров. Пропитанный насквозь водой корабль накрыло тысячами тонн мокрых деревьев и прочей растительности. Примчавшийся следом пирокластический поток испарил всю влагу, а затем, как я надеюсь, вместо судна сжег толстый ковер листвы.
Слушая его объяснение, жена задумчиво кивала.
— Ага… И теперь это добро погребено под многими футами пепла и пемзы.
— Ну, такова моя теория.
— Почему его до сих пор не нашли?
Сэм пожал плечами.
— А его никто и не искал. Знаешь, сколько ценных артефактов обнаружили совершенно случайно всего в нескольких футах от мест многолетних раскопок?
— И не сосчитать! — согласилась она.
— Кроме того, длина корабля всего двести тридцать футов, ширина — тридцать два. Лощина же… — он быстро посчитал в уме, — в двадцать пять раз длиннее и в сорок раз шире.
— Да, Сэм Фарго, голова у тебя работает что надо. — Реми глянула вниз. — Что делать будем? Спускаться напрямую?
Сэм кивнул:
— По-моему, одолеем.
Спуск оказался не особенно сложным, хотя и отнял много времени. Шагая по стволам растущих по диагонали деревьев, точно по импровизированным ступеням, Фарго спустились в еще более густую чащу. Тут царили сумерки — плотный листовой полог почти не пропускал солнечные лучи.
Сэм объявил привал, несколько раз торопливо глотнул из фляги и побрел вдоль склона холма, бросив через плечо:
— Я мигом!
Вернулся он через минуту, с парой тяжелых, крепких «посохов». Палку покороче вручил Реми.
— Шуровой лом? — улыбнулась она.
— В некотором роде. Придется много ходить — иначе корабль не найти. Кроме того, если он скрыт под слоем окаменевшей растительности и пепла, нужно искать пустоты, проверять щели. Чем большую территорию мы прозондируем, тем выше вероятность наткнуться на «Шенандоа».
— Если, конечно…
— Хватит. Не говори так.
На протяжении шести часов, до самого вечера они прочесывали лощину, простукивали палками дно и склоны, стараясь не потерять намеченные ориентиры.
— Уже шесть, — глянул Сэм на часы. — Добьем эту линию — и хватит. Рабочая ночь закончена.
Реми устало рассмеялась.
— И удалимся под сень родного гамака… — Споткнувшись о корягу, она вдруг растянулась на земле. — Ой!
Сэм подскочил к ней и опустился на колено:
— Ты как? Цела?
Реми перевернулась, смахнув со щеки прилипшую прядь волос.
— Да, все хорошо. От усталости, наверное.
Муж помог ей подняться.
— А где моя палка? — Она огляделась по сторонам.
— Под ногами.
— Что? Где?
Сэм указал вниз: из земли на два дюйма торчал деревянный кончик.
— Либо это волшебство, — взволнованно проговорил он, — либо ты нашла пустоту!
ГЛАВА 44
Пулау-Легунди, Зондский пролив
Осторожно отступив на несколько футов назад, Фарго осмотрели подозрительный участок.
— Ничего? — спросил Сэм.
— Не-а.
— Заберись-ка на дерево.
— Раз мы до сих пор не провалились, значит, не провалимся.
— Реми, пожалуйста. — Он выразительно взглянул на жену.
Она попятилась назад, пока не уперлась в ствол дерева, и, развернувшись, взобралась на нижнюю ветку. Сэм сбросил рюкзак. Придерживая посох горизонтально на уровне пояса, точно канатоходец, он медленно подошел к провалившейся палке, опустился на колени, аккуратно ее вытащил и, нашарив в кармане брюк головной фонарь, направил луч в отверстие.
— Глубоко! — крикнул он Реми. — Дна не видать.
— Что ты собираешься делать?
— Хочу расширить дыру и спуститься вниз. Только там совсем темно, нужен дневной свет. Придется разбить лагерь, заночевать.
Поспать толком не удалось: почти всю ночь проболтали, гадая, что же закопано всего в нескольких футах от гамака. Пробежав по следам Уинстона Блэйлока в прямом и переносном смысле, Сэм и Реми испытывали чувство, будто сами долгие годы гонялись за «Шенандоа».
Когда солнце взошло достаточно высоко и, пробившись сквозь листовой полог, осветило «рабочую площадку», Фарго, быстро позавтракав, поспешили к пробитому отверстию. В этот раз они захватили припасенный моток нейлонового каната длиной в тридцать футов.
Один конец каната Реми дважды обмотала вокруг ствола ближайшего дерева; на другом конце Сэм соорудил нечто вроде подвесного хомута, накинул его на себя и подтянул петлю под мышки.
— Удачи! — подмигнула жена.
Он опустился на колени и начал осторожно долбить землю палкой, сбрасывая в неведомые глубины куски грунта и затвердевшего пепла. По мере того как дыра расширялась, Сэм отползал назад. Через пять минут перед ним зиял просторный лаз.
