этих слухов, ограничивалась загадочной улыбкой. Хотелось бы увидеть и эту улыбку тоже… и задать королеве много, очень много самых разных вопросов. Рассказать, как часто я о ней думала, особенно в последнее время. Даже стоя перед армией мертвецов. А еще мне хотелось убедиться, что Александр и Роксана встретятся, что он не будет один после… ухода в Посмертье.
А мертвые тем временем отправились в мою сторону. Их строй был дружен, выверен до шага, а движения одинаковыми. Вокруг меня поднималось все больше земли… ее не хватит для защиты. Мертвые — не стража, они не знают страха и боли. Такой толпой меня возьмут, зажмут в кольцо и задавят массой. А значит, мертвым пора в Посмертье.
Земля дрогнула и пошатнулась.
Стена, окружавшая меня, уплотнилась и вверх полетело все, что было рядом. И я уже ничего не видела, старалась не двигаться, чтобы вместе с мертвыми не завалило и меня… надеюсь, сивиллы управляют своей армией издалека и смогут унести ноги. Их мертвую кровь я не чувствовала, возможно, они и правда находятся далеко. Возможно, они даже смогут убежать, скрыться за пределы Мертвоземья… и пусть успеют. Не будет здесь больше лагерей, ям и некромантии.
А мертвые уже покинули мир живых.
Остатки земли перестали падать с неба, я огляделась.
В Аллигоме часто было пасмурно, так случилось и сейчас. Но даже эта серость казалась ослепительной после темноты, в которой я брела сюда. Вокруг валялись ошметки, равнина превратилась в холмистую местность с торчащими нелепо камнями, земляными клочьями и ошметками мертвых тел. Сразу вспомнилась картина, увиденная в Мортуме у дворца: те же клочья, та же разруха, только она включала в себя еще и дворец. А здесь… полагаю, со временем все уляжется. А части тел, что остались торчать из земли, уберутся, закопаются.
Все случилось так быстро… я не верила, даже глядя на мертвецов, что способна на такое. Кажется, в это не верил и Дарлан, не зря же предлагал обороняться в Тенете и ждать, пока я куда-нибудь спрогрессирую. Но вышло иначе.
Хотя конец ли это? Я всмотрелась в серый горизонт — в той стороне был лагерь. Не думаю, что за мной отправили всех мертвых, кого-то должны были приберечь на потом. И лучше все закончить прямо сейчас, это будет хорошей возможностью для побега всем желающим. Сивиллам, Халу, северянам, что стоят в Аллигоме, даммартенцам… помнится, Роксана устраивала показательные казни, едва обрела Армию. Но ее история была иной, полной крови, обиды и потери близких, а моя будет… моей. Акты устрашения нужны тем, кому больше нечем устрашать. Дарлан, конечно, поспорит с таким решением, но примет его.
До лагеря я шла неспешно, словно на прогулке. В спину задувал привычный для Аллигома влажный ветер, под ногами волнами лежал черный песок, а все остальное исчезло. И как будто не было на Мертвоземье других людей, осталась я одна. Хотя основные события сейчас происходят в городе, а не за его пределами.
Лагерь пустовал, все разбежались, но мертвые все же нашлись. Остались еще десятки заполненных доверху ям, и я уничтожила все до единой. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы их покой никто не потревожил. Им и так гнить десятилетиями. Ужасная участь, варварская.
— Я знала, что вы вернетесь за этим, — ко мне приблизился кто-то сзади.
Это была Рьяна — пожилая сивилла, с которой я уже встречалась в этом лагере. Она показывала мне все по приказу короля. По приказу Хала.
— Где остальные? — спросила я.
— Разбежались, спасая жизни свои и своих детей. Из Тенета пришли грустные новости: оказалось, вы способны на многое. На то, чего не подозревали даже за Роксаной и чего ни разу не показывал Александр. Вы управляли мертвой кровью, а она есть в каждом из нас.
— Да, я чувствую ее внутри вас. Но мало.
Она кивнула, словно знала это и так.
— Почему не убежали вы? — я не опасалась Рьяну, ее настрой не выглядел агрессивным. Как и в прошлую нашу встречу, она была самим достоинством и спокойствием. Походила на альтьеру, которой с детства вбивали в голову нужные нормы и правила.
— Я здесь главная, как я могла все бросить… и я ждала вас. Хотела рассказать, что нашла виновных в нападении. Официальный отчет был отправлен королю, я ожидала его решения. Он обещал помилование причастным сивиллам за их былые заслуги, но в это никто не верил из-за вас. Говорят, Иделаида Морландер не оставляет незавершенных дел и справедлива только к невиновным. В любых других случаях… да, помилование от короля не казалось гарантией.
— Я позволила всем сбежать.
— Как крысам, верно. Мы готовы были умирать за его величество Алласана, потому что он давал нам надежду. А вы, Иделаида, просто ее не отнимайте. Вы спрашивали, почему я осталась? Чтобы сказать: нет ничего плохого в служении королю, в которого веришь. Ничего предосудительного. И если король сменится на королеву… многие готовы служить дальше и поверить в нее. И жить, не прячась, как крысы. После всех этих лет нам просто хочется жить.
Мне нравилась Рьяна, нравилась ее откровенность.
— Пусть бежит тот, кто убежал и остается тот, кто остался. Но некромантии на Мертвых Землях отныне не будет, она под запретом. А остальное… — я посмотрела на бушующее вдали море, на сверкающий лед. — …посмотрим, Рьяна. Полагаю, мне понадобится кто-то вроде вас. Кто-то, способный рассказать о сивиллах и найти новый путь для мертвой крови. Кто-то, кто осмелился остаться и сказать правду.
Губы сивиллы дернулись в слабой улыбке, но улыбка быстро сошла с ее лица — к нам приближались люди. Живые, торопливые, их возглавлял резвый блондин с реденькой челкой. Из-за нового цвета волос я не признала его сразу, но это был Дарлан. Успел-таки добраться в Аллигом, пока я пропадала в Посмертье.
ГЛАВА 31. Мертвоземье
И собралась воедино Мертвая Земля,
И мертвая наука в ней нашла себя,
И королева новая взошла на трон,
И Храм затрубил свадебный звон.
Слова из известной пьесы «История Мертвоземья».
Новостей было много: пока я отсутствовала (три дня, как выяснилось), Дарлан успел меня похоронить и оплакать. Точнее, оплакать он очень хотел, но решил для начала наведаться на свой страх и риск в Аллигом и разведать, что там происходит. Новости до Тенета не доходили, оставалось только гадать, как прошла моя встреча с Халом: убил ли он меня, убила ли я его, или мы слегли вместе
