– Не слишком определенно.
– Я действительно не знаю точно.
– А что случилось в Ирвине?
– И об этом мне ничего неизвестно.
Я кивнул и отступил на шаг.
– Проезжайте, – сказал я.
Их «хаммер» двинулся вперед, а Саммер подошла ко мне. Пахло дизельным топливом и выхлопом, а на бетоне после того, как по нему проехали танки, появились свежие белые отметины.
– Напрасно потраченное время, – сказала Саммер.
– Может быть, и нет, – ответил я. – Тут многое зависит от того, когда Маршалл уехал. Если после звонка Свана, это кое о чем нам скажет.
Мы попытались выяснить, когда именно Маршалл покинул базу. Нас отсылали из одного кабинета в другой, и кончилось тем, что мы попали в кабинет на втором этаже, где сидел генерал Вассель. Самого генерала на месте не оказалось. Мы поговорили с еще одним капитаном. Создавалось впечатление, что он отвечает за решение всех административных вопросов.
– Майор Маршалл улетел на гражданском рейсе в двадцать три ноль-ноль, – сообщил он. – Из Франкфурта в аэропорт Даллеса. С семичасовой посадкой в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Я сам подписывал ему документы.
– Когда?
– Перед его отбытием.
– И во сколько это было?
– Он покинул базу за три часа до рейса.
– В восемь часов?
Капитан кивнул.
– Ровно в восемь.
– Мне сказали, что он должен был участвовать в ночных маневрах.
– Верно. Однако планы изменились.
– Почему?
– Я точно не знаю.
«Я точно не знаю», – похоже, такую формулировку особенно любят в 12-м корпусе.
– А что случилось в Ирвине? – спросил я.
– Я точно не знаю.
Я улыбнулся.
– Когда Маршалл получил приказ?
– В семь часов.
– В письменном виде?
– В устном.
– От кого?
– От генерала Васселя.
– Вассель поставил свою подпись на документах?
– Да, он их подписал.
– Мне нужно с ним поговорить, – сказал я.
– Генерал улетел в Лондон.
– В Лондон? – переспросил я.
– На срочную встречу с британским министром обороны.
– Когда он уехал?
– Он отбыл в аэропорт вместе с майором Маршаллом.
– А где полковник Кумер?
– В Берлине, – ответил капитан. – Он поехал искать сувениры.
– Только не говорите мне, я сам догадаюсь. Он уехал в аэропорт вместе с Васселем и Маршаллом?
– Нет, – ответил капитан. – Он сел на поезд.
– Замечательно, – сказал я.
Мы с Саммер позавтракали в офицерском клубе. Мы выбрали тот же угловой столик, за которым ужинали накануне вечером, и сели рядом, спиной к стене, чтобы иметь возможность наблюдать за залом.
– Ладно, – сказал я. – В восемнадцать десять Сван звонит, чтобы узнать, где находится Маршалл, и через пятьдесят минут Маршалл получает приказ отправиться в Ирвин, а через час покидает базу.
– Между тем Вассель отправляется в Лондон, – добавила Саммер. – А Кумер мчится в Берлин.
– На ночном поезде, – сказал я. – Кто добровольно поедет на ночном поезде?
– Всякий, кому есть что скрывать, – заметила Саммер.
– «Кроме меня и моей обезьяны».
– Что?
– «Битлз», – объяснил я. – Один из звуков двадцатого столетия.
Саммер посмотрела на меня, как на ненормального.
– Так что же они скрывают? – спросила она.
– Это вы скажите мне.
Она положила руки на стол ладонями вниз и сделала глубокий вдох.
– Я вижу лишь часть, – сказала она.
– Я тоже.
– Повестка дня конференции, – продолжила Саммер. – Оборотная сторона того, о чем говорил вчера подполковник Саймон. У Саймона слюнки текут при мысли о том, как пехота собьет спесь с бронетанковых войск. Вероятно, Крамер это предвидел. Генералы с двумя звездами редко бывают глупыми. Значит, на конференции в Ирвине, назначенной на первое января, речь шла именно об этом. Они не хотели ослабления своих позиций. Не хотели терять своих преимуществ.
– Кто же согласится от них отказаться, – подхватил я.
– Уж поверьте мне, – сказала она. – Как капитаны линейных кораблей в недалеком прошлом.
– И какой же была повестка дня?
– Частично оборона, частично агрессия, – ответила Саммер. – Это очевидный подход. Аргументы против создания объединенных частей, насмешки над легкой бронетехникой, обоснование необходимости использования накопленного опыта.
– Согласен, – сказал я. – Однако этого недостаточно. Пентагон постоянно сидит по уши в подобном бумажном дерьме. «За», «против», «если», «но» и «однако» – смертельно скучное дело. Но в повестке дня было что-то еще, что заставило их пойти на самые крайние меры, лишь бы заполучить обратно экземпляр Крамера. Что именно?
– Я не знаю.
– Я тоже, – вздохнул я.
– И почему они убежали прошлой ночью? – спросила Саммер. – К данному моменту они наверняка уничтожили не только копию Крамера, но и все остальные экземпляры. Теперь ничто не мешает им лгать сколько угодно и даже попытаться подсунуть вам фальшивку: мол, вот она, пожалуйста, проверяйте.
– Они убежали из-за миссис Крамер, – сказал я.
Саммер кивнула:
– Я по-прежнему считаю, что ее убили Вассель и Кумер. Крамер умер, мяч оказался на их стороне, и в сложившихся обстоятельствах они поняли, что им необходимо спрятать концы в воду. Миссис Крамер устранили, как побочные неприятности.
– Все это звучит весьма логично, – ответил я. – Вот только ни один из них не выглядит достаточно высоким и сильным.
– Однако они оба выше и сильнее, чем миссис Крамер. Добавьте сюда ощущение опасности, адреналин, панику – с учетом всего этого выводы медицинской экспертизы могут оказаться неоднозначными. Да и вообще нам неизвестно, насколько хороши в своем деле специалисты из Грин-Вэлли. Предположим, какой-нибудь семейный доктор проработал пару лет коронером – что может знать такой эксперт?
– Согласен, – сказал я. – Но я все равно не понимаю, как это могло произойти. Вычтем время, которое необходимо, чтобы доехать из Вашингтона, еще десять минут на поиски магазина и его ограбление – остается десять минут на все. К тому же у них не было машины и они никуда не звонили, чтобы ее заказать.
– Они могли поймать такси. Или взять машину в городе. Прямо из вестибюля отеля. Нам ее никогда не отыскать. Канун Нового года – самый напряженный вечер в году.
