он любит играть.
Но мне бы хотелось попробовать носить такие прямые волосы. С ними можно было бы и постричься, и чёлку сделать… Было бы красиво.
Э-э-эх…
Ночью я никак не могла уснуть и, чтобы хоть как-то справиться с переполняющими меня эмоциями, писала музыку всё время. До самого утра. Уже и не помню, сколько удалось написать композиций. Указательный палец на правой руке болит от того, как сильно я сжимала ручку. Так сильно меня ещё никогда не вдохновляло. Больше десяти музыкальных композиций, это точно. Я писала, писала и писала. Хотела всё это выплеснуть, чтобы успокоиться, но… казалось, что подобные эмоции неисчерпаемы.
Правда сейчас, сидя в школе, я чувствовала сильную усталость, недосып и грусть. Особенно, когда к Хаято вновь подходили девушки, чтобы попросить его сфотографироваться с ним. Естественно, он им отказывал, но девушки начинали стонать и просить его снова и снова. В итоге тот сдавался, так как ему уже просто надоедало это вечное нытьё.
Вот бы и мне заполучить хотя бы одну его фотку. Я уже и не мечтаю о том, чтобы с ним сфотографироваться. Просто хотелось бы одно фото с ним таким, какой Хаято сейчас. Может, мне удастся его как-нибудь незаметно сфотографировать? Хотя, сидя позади, единственное, что удастся запечатлеть — это белоснежные волосы и спину парня.
Э-э-эх…
После того, как мы были у Савады дома, ни с кем толком не разговаривала. Поздоровались, спросили друг у друга как дела, соблюдая формальность, и всё. Разбежались по своим партам. С Гокудерой я даже взглядами боялась пересечься. Так смущалась… Как вспомню прикосновение его губ на своей щеке… Боже, моё сердце вновь колотится как безумное, а тело бросило в жар. Тогда я мало что поняла, так как голова не соображала от переизбытка эмоций. Это было похоже на сон. Сон, из которого не очень хотелось просыпаться. Какое-то время я даже так и думала. Но ощущения прикосновений не исчезали, а голова продолжала создавать мелодию. Мне даже пришлось завести новую тетрадь для этого… Хах…
Интересно, что он об этом думает? Наверное, ничего особенного. Много девушек и так постоянно вьются около него. Кто-то попросит помощи, кто-то готов поделиться своим бенто, кто-то просто нагло предлагает прогуляться вместе после школы. Ух, как же это злит… У меня бы на это никогда не хватило смелости, а так бы хотелось. Но видя, как Хаято всех посылает к чёрту и злится с каждого слова, я окончательно теряю свою решимость. У меня точно ничего не получится. Я и двух слов сказать не смогу.
Единственное, на что мне оставалось, это просто сидеть за своей партой, надев наушники и молча ждать начала урока. Однако и это спокойствие продлилось недолго. Меня кто-то побеспокоил, сняв наушники.
— Йо, Вел! — поздоровался Такеши, даруя мне свою привычную дружелюбную улыбку и присаживаясь на край моей парты. — Опять паришь в мире музыки, — со смехом заметил он.
— А, — протянула я. — Ну, мне нравится музыка. Она успокаивает.
— О! А что ты слушаешь? — поинтересовался парень, беря мои голубые наушники и поднося к своей голове. — Можно? — на всякий случай поинтересовался он.
— Да, — равнодушно пожала я плечами.
Парень надел наушники на голову, и я включила проигрыватель. Вначале он ничего не говорил, просто прислушивался к моему плейлисту. В принципе, там ничего особенного. Просто музыка, в которой даже слов нет. То быстрая, то медленная, то грустная, то весёлая. Всё зависело от настроения, однако была одна особенность, которой я старалась придерживаться. Всё это было «живая» музыка. То есть исполненная на настоящих музыкальных инструментах, а не написанная в компьютерной программе. Отчётливо были слышны барабаны, скрипка, гитара, фортепиано и так далее.
Конечно я знаю, что сейчас и подобные мелодии легко можно создать на компьютере, но… Всё же если выбирать, больше отдам предпочтение классике, нежели современности.
— Хм, — произнёс Такеши, снимая наушники и возвращая их мне. — Так вот, что ты слушаешь. Очень красиво и тебе подходит.
— Немного не понимаю, как музыка может «подходить» человеку, но… спасибо.
— Ха-ха, да, наверное, глупость сказал, — смеялся парень, почесав затылок. — Слушай, — неожиданно начал он. — Ты ведь помнишь, что сегодня мы пересаживаемся? Месяц уже позади, так что сейчас начнётся жеребьёвка. Ты бы куда хотела пересесть?
— А? — Вот этого я точно ожидать не могла. Вернее, знала, что раз в месяц все меняют свои места, чтобы не привыкать к чему-то одному, а то как ты сядешь, решает дело случая. Но куда бы я хотела сесть? — Ну… мне и тут хорошо.
— Ха-ха-ха! Это точно! — отозвался Ямамото, звонко засмеявшись. — Я и сам привык к своему месту. Там и поспать можно, и списать если что. Жалко будет с ним расставаться.
— А сохранить место как-то можно? — поинтересовалась я.
— Это навряд ли… — покачал головой бейсболист. — Если ты только вытащишь номер своей же парты. — Прозвенел звонок. — О! Сейчас начнётся… Ладно, — махнул мне рукой. — Желаю удачи на жеребьёвке.
— Ага, — кивнула. — И тебе.
В этот момент, когда Такеши уходил, я вновь посмотрела в сторону Хаято и замерла. Оказывается, парень смотрел в нашу сторону, как-то подозрительно прищурив глаза. Вот только, как давно он смотрит сюда? Как-то неловко… Отвернулась, сделав вид, словно не заметила этого. Да и учитель зашёл в класс с огромной плотной чёрной коробкой, в которой имелась лишь одна небольшая дыра для руки. Что ж… вот как будет проходить жеребьёвка.
Как и ожидалось, учитель поздоровался с учениками и предложил каждому подойти к его столу, чтобы опустить руку в коробку и достать оттуда некий значок, напоминающий фишку с цифрой. Там было две цифры. Первый говорил о том, на каком ты ряду сидишь. Второй о том, на какой парте.
Ребята шли по очереди. Правда, когда очередь дошла до Тсуны, и ему достался второй ряд от стены вторая с начала парта, Хаято автоматически сел впереди, даже не думая тянуть жребий. Как позже выяснилось, Гокудера всегда так поступал, считая своим долгом прикрывать Джудайме. Учитель даже не стал ничего говорить, так как знал, что спорить с парнем бесполезно. Только ещё хуже всё станет.
Ямамото повезло, так как ему досталось место первого от стены ряда, самой последней парты. По сути, ничего и не изменилось. Счастливый бейсболист пошёл к своему новому
