class="p1">- Держи руку ровно, - велел мне колдун, начиная ощупывать стены, - и думай только о хорошем.
- Самое время – подумать о хорошем! – огрызнулась я.
Огонёк мигнул и затрепетал, как от сквозняка.
- Опять загасишь, - добродушно сказал Брайер, не прекращая оглаживать камни в кладке, - я тебе огонёк на голове зажгу. И сделаю так, чтобы горело поярче. Будешь – Крошка с огоньком!
- И как сделаешь? Какие там методы у чёрных колдуняк? – сварливо поинтересовалась я, но в мыслях быстренько постаралась навести порядок – раз уж так надо. Всё-таки, при свете как-то уютнее, чем без него.
Огонёк в моей ладони опасно трепыхнулся, но не погас, а Брайер посмотрел на меня чрез плечо и засмеялся.
- Всё веселишься? - я приподняла руку, чтобы осветить нашу тюрьму.
Гадюк здесь не было, и на том спасибо, но и другого выхода не было. И ни одного окошка или хотя бы воздуховода.
Позитива не добавило и воспоминание, что Брайер отпустил на волю осла. Как знал… Или точно знал?
- Слушай, - спросила я подозрительно. – А ты что такой спокойный? И что ты там со стеной обнимаешься?
- Здесь раньше была кладовка, - ответил он. – И отсюда можно было попасть в оружейную.
Он надавил основанием ладони на камень, который чуть выступал из общей кладки, и стена дрогнула, открыв небольшой ход, откуда потянуло сыростью и гнилью.
- Нам туда? – забеспокоилась я. – Ты уверен? Сто лет прошло!
- Ты с самым великим колдуном всех времён и народов, - сказал Брайер и нырнул в ход, поманив меня за собой. – Это что-то да значит!
- Великим! - фыркнула я, отправляясь за ним. – Забыл ещё сказать, что самым скромным!
Идти пришлось, втягивая голову в плечи, потому что с потолка свисали корни растений – как самые настоящие змеи. Брайер взял меня ладонью под ладонь, повыше поднимая огонёк, и мы пошли по древнему коридору прямо в неизвестность.
- Кому понадобилось соединять кладовку с оружейным залом? – спросила я, потому что идти в абсолютной тишине было жутко.
- Рассуждения женщины, - усмехнулся Брайер. – В случае осады или нападения самое главное – что? Поесть и вооружиться. Чтобы не взяли измором или силой. В моё время знали, что делали.
- Ну, раньше и трава была зеленее, - согласилась я. – А ты попался, как наивный дурачок. Зачем полез сюда? Думал, что Тедерик сидит в бывшей кладовке?
- Такой вот я… наивный.
Сейчас я не видела лица Брайера, но сразу поняла, что он смеётся. Да что его так забавляло?! Мы шли-шли, получили какую-то глупость под соусом столетних пророчеств, потом нас хотели похоронить заживо, а этот красавчик, вроде как, доволен?
Коридор раздвоился, и Брайер без раздумий повернул направо.
- Хорошо знаешь, куда идти, - заметила я. – Или наугад решил?
- Знаю, - ответил он. – Мы тут в своё время всё облазили. Прожили здесь три месяца, и каждую ночь тайком заглядывали в кладовку. У Мертена чутьё было на хорошие вина, а начальник гарнизона был не дурак выпить.
Вспомнил про Мертена… Я поморщилась, а Брайер продолжал:
- Тогда король вёл переговоры со степняками, а они договорились с великанами и грозили, что вот-вот начнут войну. Мы вчетвером удрали из столицы, пробрались на линию фронта, и капитана гарнизона чуть не хватил удар. Представь – заявляются три отпрыска из знатных семейств. Если бы с нами что-то случилось, его бы казнили без суда и следствия.
- Представляю, - сухо сказала я.
Трое отпрысков… Значит, жизнь Мертена, сына сапожника, была не в счёт. Мертен, конечно, мне совсем не нравился, но вот этот снобизм…
- Капитан нас запер, - вспоминал прошлое Брайер, увлекая меня всё дальше по коридору, - чтобы мы не сунулись, куда не надо, но Мертена он недооценил… Этот пройдоха всё тут разведал, и вскоре мы шныряли по крепости, а капитан не мог понять, что происходит. Зато когда получил медаль после того, как мы разобрались с великанами, заметно подобрел. Но Мертену всё равно дал подзатыльник, когда обнаружил, что красного вина в кладовой сильно убавилось.
- Хорошо повеселились, - поддакнула я.
- Славные были времена, - согласился Брайер, не заметив моего тона. – Так, пришли… Сейчас постой тихонько. Гляну, есть кто-то в зале или нет, - он помолчал и добавил со смешком: - И есть ли, вообще, зал. Держи огонь повыше, - он отпустил мою руку, заглянул за крутой поворот, а потом исчез там, оставив меня одну.
Время тянулось ужасно медленно – так мне казалось. Огонь на моей ладони не угасал, но мне сразу стали слышаться подозрительные шорохи и постукивания. А если Брайер не вернётся?.. Я так и останусь здесь?..
Пламя на моей ладони затрепетало и стало гаснуть, и я испугалась ещё больше.
Брайер сказал – думай о хорошем!..
О хорошем…
Но о хорошем в одиночестве, в тёмном подземелье совсем не думалось. Я подняла руку выше макушки, чтобы было светлее, и затравленно оглянулась.
Где там этот колдун? Куда провалился?!.
Amor…
Моих университетских знаний латыни хватило, чтобы прочитать слово, нацарапанное на стене – «любовь».
Кому понадобилось писать о любви на стенах, в катакомбах?
Amor ut…
Дальше я прочитать не могла, потому что стену покрывали корни растений.
Поколебавшись, я отодвинула их локтем – прикасаться рукой к влажным хвостам с волосатыми отростками было противно.
Amor ut… lacrima ab oculo oritur in cor cadit.
Что-то про слезу, про сердце…
Про глаза…
С глаз начинается, заканчивается в сердце…
Вот! Любовь, как слеза - из глаз рождается, в сердце падает!
Какая романтическая надпись…
И кому надо было писать любовные послания здесь? И для кого, самое интересное?
Под надписью были ещё буквы, и я провела по стене ладонью, стряхивая грязь и мох.
SBBR…
Не слишком понятно.
Я прочертила пальцем контур буквы «S», нацарапанной угловато, как зигзаг молнии. Какой-нибудь римский легионер тысячу лет назад изливал этим стенам душу, вспоминая о жене или невесте…
- Крошка? – из-за угла позвал меня Брайер, а потом появился и сам. – Ты что молчишь?! Зову, зову… - он увидел надпись и резко остановился.
- Я не слышала, извини, - начала я и тоже замолчала.
Потому что мне достаточно было посмотреть на его лицо – он будто увидел привидение. Привидение… И мне сразу стала понятна странная
