перебрасывая из руки в руку смартфон. Время, казалось, еле двигалось, и каждая минута ощущалась как час. С улицы не доносилось ни звука, дом словно утонул в тишине, а мысли — в неопределенности. Время от времени она косилась на Марию, которая, уютно вытянувшись на диване, читала книгу и ее беспокойства не замечала.
— Мария, — наконец Бьянка не выдержала и позвала ее, — прошло уже три часа! Куда он его повез?
Мария медленно оторвалась от книги.
— Думаю, он начал с семейного кладбища.
Пальцы Бьянки нервно дрогнули, и смартфон чуть не полетел на пол.
— По ходу выставка у него будет посмертная, — пробормотала она, заталкивая смартфон в карман. — Папа его точно убьет…
— Не волнуйся, убивать его пока не за что, — сказала Мария таким голосом, будто ей было жаль, что оно так.
— Я за него и не волнуюсь! — отрезала Бьянка и продолжила ходить по гостиной. Даже страшно было представить, куда он повезет его дальше.
Матео хмуро опирался о деревянные ограждения большого открытого плаца. Сразу после кладбища дон Диего привез его на свой конный завод. Зачем? Ведь лошадей он не любил. Но дон Диего не спрашивал, а сам Матео, помня слова Бьянки, этого говорить, разумеется, не стал. И вот уже почти четверть часа он стоял рядом с ее отцом и угрюмо смотрел то на конюшни вдалеке, то на серую лошадь, в одиночестве скачущую по плацу. И ничего из увиденного в восторг его не приводило.
— Андалузская порода, — говорил дон Диего, — гордость наших земель! Уже несколько веков моя семья занимается их разведением. Знаешь, какие люди их покупают? На днях вел переговоры с одной королевской семьей! А эта, — он показал на рысью скачущую лошадь, — для голливудской звезды! Кстати, ты про Испанскую школу верховой езды в Вене слышал?
Матео молча кивнул. Слышал, от Бьянки. Дон Диего улыбнулся, довольный его осведомленностью.
— Так вот, я их даже туда поставляю!
Не зная, что на это ответить, да и надо ли вообще, Матео снова кивнул.
— Только посмотри на нее! — восхищенно произнес дон Диего — Будто не скачет, а танцует! Какая красавица!
Матео равнодушно перевел взгляд на лошадь. Что сказать? Мускулистые ноги, густая длинная грива и пышный хвост — никакой особенной красоты он не заметил, как и отличий от тех лошадей, которых запрягают в экипажи, чтобы покатать туристов по Севилье.
— Породистая, уникальная! Но самое главное: молодая, горячая, не объезженная! — продолжал дон Диего с таким энтузиазмом, будто хотел ему эту лошадь продать. — Никого к себе просто так не подпускает. Неопытного или робкого наездника скинет моментально! Но тем ведь и интереснее, верно? Стоит того, чтобы с ней повозиться, хоть и крутой нрав!..
Матео подозрительно покосился на него. Речь же сейчас идет о лошади, верно?
— А ты опытный наездник, Матео? — неожиданно повернулся к нему дон Диего.
Матео на мгновение задумался. Если речь идет все-таки о лошади, то не очень. И свидетельством тому были небольшой шрам под лопаткой и рубец под коленом. Хотя в доме его родителей было полно детских фотографий, где он сидит верхом во время очередной севильской ярмарки, сделанных, правда, не по его воле.
— Я умею ездить, — уклончиво ответил он и постарался перевести тему: — А Бьянка умеет?
— Бьянка верхом не ездит, — серьезно сказал дон Диего.
— Боится? — хмыкнул Матео, вспоминая, как она смеялась над его нелюбовью к лошадям.
— Зачем лишний раз рисковать… — пробормотал ее отец и снова отвернулся к плацу.
В это время к лошади приблизился конюх с кнутом в руке, едва увидев который, она резко развернулась и поскакала в противоположную сторону.
— Эх, Марии здесь не хватает, — оживленно сказал дон Диего, жестом показывая конюху продолжать. — Она хорошо с плетью обращается!
— Представляю, — мрачно отозвался Матео.
— Нет, ты даже не представляешь. Виртуозно!
Нет, именно что представляю, подумал Матео. И от этой ее виртуозности спина болела до сих пор, даже пара синяков осталась.
— А чего же вы ее сюда не переведете?
— Перевести? — удивился дон Диего. — Мария делает только то, что сама хочет.
Зачем вам такая непослушная служанка? — хотел спросить Матео, но сдержался, так как в голове внезапно зазвучал голос Бьянки, советующий несколько раз подумать, прежде чем говорить. Что он и сделал.
Еще немного постояв у плаца, дон Диего направился в сторону конюшен, и Матео нехотя поплелся следом. Конюшни, конечно, не склепы, но смотреть на них ему все равно не хотелось, и, едва зайдя внутрь, он скривился от резкого неприятного запаха. Но для дона Диего все, видимо, было привычным. Он быстрым шагом прошел мимо длинного ряда денников и, остановившись у самого последнего, подозвал Матео к себе. Внутри почти неподвижно стоял черный жеребец с блестящими глазами, и, только когда дон Диего постучал по двери, он апатично поднял голову.
— Переживает, бедняга, — сказал дон Диего и ласково потрепал его по загривку.
— С ним что-то случилось?
Вид у жеребца был настолько усталым и даже замученным, что Матео стало его немного жалко.
— Ну да, — спокойно ответил дон Диего, — его кастрировали.
— Зачем?!.. — ошеломленно выдохнул Матео, глядя на жеребца уже с настоящим сочувствием.
— Понимаешь, он был слишком строптивым и плохо поддавался обучению. И это меня очень расстраивало. А я не люблю, — дон Диего сделал выразительную паузу, — когда меня расстраивают. Очень не люблю.
Матео снова посетила неприятная мысль, что речь идет не о конях. Все потому что я сказал, что сплю с ней? — хмуро размышлял он. Ну что за чокнутая семейка…
— Конечно, теперь этот жеребец стоит гораздо меньше, чем прежде, зато он послушный… Ну что, Матео, — повернулся к нему дон Диего, — пришла пора последнего пункта нашего маршрута.
На улице уже наступил вечер. В гостиной горел свет, Мария все так же спокойно читала книгу, а Бьянка сидела рядом с ней на диване, поджав под себя ноги, и без интереса листала журнал. Время от времени из коридора доносились шорохи и шаги, слыша которые, она встревоженно смотрела на дверь. Но ни Матео, ни отец все не возвращались. Было уже даже не так важно, куда тот его увез. Важно было, в каком состоянии и с какими мыслями в голове отец привезет его обратно. Что-то подсказывало, что ничем хорошим этот вечер не закончится.
— Не переживай, — сказала Мария, когда Бьянка, в очередной раз долистав журнал до конца, подняла глаза на дверь, — ничего он с ним не сделает.
— Я больше боюсь того, что он ему скажет! — нахмурилась Бьянка.
— Да, этого действительно стоит бояться намного больше.
— Зачем
