Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
первой прибыла на место крушения. Инопланетный корабль, построенный с использованием продвинутых технологий, — находка чрезвычайно интересная. А когда зонд повел себя враждебно, это открытие стало их raison d’être[42]. Ценой многочисленных жертв они извлекли из земли летательный аппарат и доставили его на полигон Першинг. Чтобы не перевозить его снова, вокруг объекта выстроили секретную базу, значительно расширив подземный бункер.
— А что случилось с той парой, чьи тела мы нашли? — спросила Нора.
— Как установила присутствующая здесь агент Свенсон, супруги были советскими разведчиками-нелегалами, их убили сотрудники «Атропоса». Регулятор использовали в качестве приманки: механизм из него вынули, да и вообще это был всего лишь прототип, он не имел никакой ценности, и его зарыли вместе с трупам.
— Почему их оставили на плато? — спросил Таппан.
Генерал с циничной усмешкой ответил:
— Первая причина — гордыня. Место весьма глухое, к тому же в тот момент убийцы спешили: можете представить, как сильно их отвлекал обнаруженный космический корабль. Позже сотрудники «Атропоса», видимо, рассудили, что там мертвецов никто не найдет, а любая попытка их переместить сопряжена с риском — оставить на прежнем месте безопаснее. Как вы знаете, они облили руки и лица убитых кислотой, чтобы сложнее было идентифицировать. Разумеется, о советских коронках они ничего не знали. Двое ученых, исчезнувшие из Лос-Аламоса в сорок седьмом году, передавали информацию разведчикам-нелегалам. Их «Атропос» тоже устранил точно так же, сделав трупы неузнаваемыми, и закопал их в другой части пустыни. Эти тела мы тоже нашли.
— Шли годы, — продолжил генерал, — и «Атропос» превратился в нечто вроде секты. В устройстве корабля эти люди толком разобраться не сумели. Однако они присваивали огромную часть «черного бюджета»[43] и внедряли своих оперативников не только в ЦРУ, но и в ФБР, в армию и, к сожалению, в НАСА. Они удивительно ловко убирали все явные свидетельства своего существования из государственных документов. Свои действия скрывали под покровом секретности, да и вообще старались никому не бросаться в глаза, взаимодействуя с официальными подразделениями ровно в той мере, чтобы не вызвать подозрений. То обстоятельство, что организация появилась так рано, им помогло — прибавьте сюда постоянные и неизбежные перемены в правительстве. Но как бы там ни было, в отсутствие фактов возникло множество параноидальных идей. Зонд охраняли почти с религиозным пылом и при этом следовали традициям предыдущего поколения. Любой, кто выказывал желание вступить в контакт с внеземными существами, становился для них врагом, потому что, на их взгляд, привлекать внимание инопланетян, запустивших зонд, значило погубить цивилизацию.
— Servandae vitae mendacium, — процитировал Таппан.
— «Ложь спасает жизни», — кивнул генерал. — Именно. Ну так вот, новых сотрудников переманивали из спецподразделений и на особой церемонии посвящения заставляли присягнуть организации на верность и только потом им показывали космический корабль. В то время как весь остальной мир избавлялся от страха перед «захватчиками с Марса», секретность и паранойя внутри «Атропоса» только росли. Достойных кандидатов становилось все меньше и меньше, штат сокращался. Из-за этого организация стала еще более тайной. А потом появились вы, мистер Таппан, и перевернули этот мирок с ног на голову.
— Как же Лайм внедрился в ФБР? — спросила Кори. — Все были уверены, что он настоящий агент.
— Он и был настоящим агентом — во всяком случае, на бумаге. По-своему этот человек, как и все члены «Атропоса», был патриотом, и благодаря ему несколько важных операций ФБР увенчались успехом. Как я уже сказал, многие сотрудники «Атропоса» вели двойную жизнь и служили в агентствах с тремя буквами в названии: они появлялись там и исчезали по мере надобности. «Атропос» продолжал ликвидировать разведчиков-нелегалов и предателей, передававших им информацию, даже после того, как убил тех двоих в Розуэлле. В девяностые он ловко расправился с одним ученым в Лос-Аламосе — оказалось, он шпионил в пользу Китая.
— Откуда вы все это знаете? — спросила Нора.
— Мы поймали несколько мелких сошек, бежавших с базы, и нашли еще несколько человек, внедрившихся в разные агентства. Находившийся на базе мозговой центр организации, куда входил и полковник Раш, решил, если можно так выразиться, идти на дно вместе с кораблем. Генерал-майор, управлявший организацией «Атропос» из Вашингтона, покончил с собой. Нобелевский лауреат, ученый Истчестер, тоже совершил самоубийство. Большая трагедия. Похоже, у многих были скелеты в шкафу. Всю остальную информацию мы узнали благодаря ордерам на обыск и незаконному сбору сведений после взрыва, да и ваши показания нам помогли. Почти все эти три месяца мы по крупицам собирали историю «Атропоса». То, что эта организация проработала так долго в обстановке полной секретности и при минимальных вмешательствах извне… мягко говоря, смущает.
— А как насчет зонда? — спросил Таппан.
— Тут мы добились большего успеха, чем «Атропос», — впрочем, это не наша заслуга.
— Почему?
— По одной простой причине: маленький куб, который вы откопали, похоже, является центральным процессором и судовым журналом зонда — можно сказать, это его модуль искусственного интеллекта. Семьдесят пять лет в распоряжении «Атропоса» был всего лишь корабль, тупо защищавший себя. А вы нашли мозг.
— Но как он отделился от корабля? — спросил Скип.
— Судя по всему, примерно десять миллионов лет назад зонд был сильно поврежден вскоре после запуска. Когда он потерпел крушение здесь, куб либо отделился от летательного аппарата и укрылся, чтобы не быть обнаруженным, либо его выбило при ударе о землю и он остался в песке неподалеку от места происшествия. Как я уже упоминал, после извлечения зонда сотрудники «Атропоса» туда не возвращались: место Розуэлльского инцидента стало привлекать слишком много любопытных. В «Атропосе» надеялись, что время сделает за них всю работу и сгладит оставшиеся следы крушения… и несколько десятилетий дело именно к этому и шло. Вот почему ваши раскопки их так встревожили: они не могли быть уверены, что в сорок седьмом не оставили на месте крушения что-нибудь, что в наше время отыскать проще. — Генерал выдержал паузу. — Так вот, вы видите на корабле след давнего повреждения: овальную рану на боку. Теперь, когда куб воссоединился с зондом, корабль стал намного покладистее.
— Рану? — переспросил Скип. — Вы говорите о нем как о живом существе.
— Невозможно определить, одушевленный перед нами предмет или неодушевленный. Это гибрид, объединяющий в себе и биологическую и механическую природу, причем настолько совершенный, что непонятно, где заканчивается биология и начинается техника. Но как бы там ни было, при нормальных обстоятельствах зонд не потерпел бы крушение; он подвергся нападению и сюда прилетел уже в аварийном состоянии. За прошедшие несколько месяцев для анализа этого объекта мы использовали огромные вычислительные мощности и столько электричества, что хватило
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
