— Держу пари, анонимный звонок сделал тот же человек, который прострелил наши шины.
— Мисс Мейсон…
— Пожалуйста, зовите меня Джорджией.
— Джорджия, я бы не стал делать поспешных выводов. ЦКПЗ нечасто пытаются обмануть, а чтобы при этом автоколонну обстрелял снайпер…
— У нас есть результаты баллистической экспертизы?
Лицо Джо стало непроницаемым.
— Боюсь, эта информация не подлежит разглашению.
Я оглянулась на Раймана, но он тоже безучастно уставился куда-то поверх наших голов.
— Сенатор?
— Прости, Джорджия. Доктор Уинн прав, информация напрямую связана с полицейским расследованием и засекречена.
Слава богу, очки скрывают выражение моего лица. Только Шон, наверное, догадался, как я разозлилась.
— То есть засекречена для прессы.
— Джорджия, послушай…
— Вы серьезно? Получается, будь я простым рядовым обывателем, вы бы ответили на вопрос? Но я работаю на новостном сайте.
Молчание Раймана было красноречивее слов.
— Питер, черт подери. Мы гибнем ради вас, а вы не хотите рассказать, какие они использовали пули? Почему? Если мы репортеры, так, значит, по определению лишены здравого смысла? Так? Сразу же побежим устраивать панику? Потому что погиб наш собственный журналист, а мы, вот те раз, можем на это только написать: «Смерть — отстой!», чтобы никто ничего не заподозрил.
Я хотела подойти к сенатору, но Рик и Шон удержали меня за руки.
— К черту вас. — Я сплюнула на пол, даже не стараясь вырваться из их хватки. — Я была о вас лучшего мнения.
Райман изумленно покачал головой.
— Джорджия. Она мертва. Баффи мертва. Чак мертв. И ты чуть было не погибла, вы все. Чудо, что вы сейчас стоите здесь, что вас не пристрелили и не сожгли. Чудо, что ты сейчас кричишь на меня. Я просто не хочу, чтобы вы тотчас ринулись обратно и погибли! Джорджия, я не потому скрываю информацию, что ты журналист. Я не хочу, чтобы ты умерла.
— При всем моем уважении, сенатор, думаю, подобные решения должны принимать мы сами.
Я стряхнула руку Шона. Рик тоже меня отпустил. Мы трое молча смотрели на Раймана, но тот отвернулся.
— Джорджия, я не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести. На совести моей кампании.
— Тогда, сенатор, мы изо всех сил постараемся не умирать.
Питер наконец поднял глаза. Лицо у него было мрачное — лицо человека, который в самый разгар погони за мечтой вдруг осознал, чего эта мечта может ему стоить.
— Вам вышлют отчеты. Наш самолет вылетает через час. А теперь прошу меня извинить.
Сенатор не стал ждать нашей реакции, а просто повернулся и вышел.
…первый раз, когда я встретил Баффи. Боже, да я тогда даже не понял, кого встретил. Так бывает. Мы с Джордж знали: если хотим попасть на «хороший сайт», нам нужен сочинитель. Вы же не можете просто прийти к ним и сказать: «Привет, ребята, у нас тут неполный набор, дайте-ка нам работу». Нам недоставало определенной детали. И этой деталью была Баффи. Только мы тогда об этом не знали.
В блогосфере устраивают виртуальные ярмарки вакансий. Мы с Джорджией вывесили объявление «требуется сочинитель», открыли свой интернет-стенд и стали ждать. Уже было собирались бросить это дело, и вдруг приходит запрос, неизвестная представляется как «Б. Месонье» и заявляет, что у нее нет полевого опыта, но она готова учиться. Мы тогда проболтали тринадцать часов подряд. И в ту же ночь наняли ее.
В жизни не встречал большей чудачки, чем Баффи Месонье. Она обожала компьютеры и поэзию, была истинным технарем (починит твой наладонник, когда ты даже не подозреваешь, что он сломался), любила старые телесериалы и новые фильмы, слушала самую разную музыку, даже такую, которая больше похожа на радиопомехи вперемежку с колокольным звоном. Очень скверно играла на гитаре, но зато всю душу в это вкладывала.
Найдутся такие, кто назовет ее предательницей. Возможно, одним из них буду я сам. Но она все равно была моим другом. Задолго до того, как успела совершить непоправимое. Я был рядом с ней, когда она умерла, и буду по ней скучать. Это самое главное. Она была моим другом.
Баффи, надеюсь, там, где ты сейчас оказалась, есть компьютеры, и дешевые телесериалы, и музыка, и смеющиеся люди. Надеюсь, ты счастлива там, по ту сторону Стены.
Мы скучаем по тебе.
из блога Шона Мейсона
«Да здравствует король»,
21 апреля 2040 года.
Двадцать
Сенатор вместе со своими телохранителями прилетел в Мемфис на специализированном самолете хьюстонского ЦКПЗ. Такой есть у каждого отделения Центра, всегда в полной боевой готовности. Но не на случай эвакуации: если вдруг произойдет настолько серьезная вспышка вируса, что придется эвакуировать все местное подразделение ЦКПЗ, то скорее всего эвакуировать будет уже просто некого. Самолеты нужны, когда необходимо быстро, а, самое главное, незаметно перевезти с места на место специалистов, пациентов или политиков и других больших шишек. Секретность очень важна, вы же не хотите спровоцировать панику, а паника непременно поднимется, если кто-нибудь вдруг заметит, например, как в город прибыл ведущий мировой специалист по синдромам Келлис-Амберли. Страна постоянно балансирует на грани, в любой момент могут начаться беспорядки, лучше не подливать масла в огонь — и ЦКПЗ об этом отлично известно.
Последний раз я летала на таком самолете в девять лет. Меня показывали Уильяму Кроуэлу, который как раз и считался «ведущим мировым специалистом». Доктор якобы обнаружил лекарство от ретинального КА. Родители всегда охотно бросались в разные нелепые аферы ради громкой истории, так что меня, конечно, потащили к нему в Атланту. Кроуэл был весь насквозь фальшивый, начиная с парика. И лечение тоже оказалось фальшивкой. После «легкой терапии» у меня еще месяц рябило в глазах. Зато удалось полетать на самолете, да еще без Шона — целое приключение. Много ли надо девятилетней девчонке?
А еще маленьким детям в таких самолетах дают конфеты, и пилоты охотно готовы пустить забавную малышку в черных очках в кабину. А вот взрослому журналисту, который страшно не хочет общаться со своими спутниками, вряд ли так повезет. Я страшно обрадовалась, когда через час мы прибыли на место назначения. Неудивительно: сенатор всю дорогу избегал смотреть мне в глаза, а Шон упорно пытался разобрать свое кресло при помощи украденной у охранников отвертки.
И по правилам ЦКПЗ, в полете нельзя пользоваться беспроводными средствами связи. А мы с Махиром так и не успели поговорить. Нам еще трапа не подали, а я уже включила все свои коммуникаторы и тут же получила кучу входящих сообщений. В почтовом ящике скопилось больше пятисот писем, и ни на одно из них мне не хотелось отвечать.
Возле самолета нас встречали шестеро сотрудников службы безопасности. У Стива в руках была плетеная переноска. Рик вскрикнул от радости, протиснулся мимо Шона и уже через мгновение ворковал со своей ненаглядной Лоис. Кошка вытаращила желтые глаза и нервно била хвостом по бокам.
