миссии, вверил профессору Антонскому, воспитавшему их в Московском университетском пансионе, вместе с Жуковским, Дашковым и другими лицами, известными в России заслугами или литературными талантами.
По окончании курса в Московском университетском пансионе в 1806 году Николай слушал лекции в Московском университете, одновременно состоя на службе в архиве Коллегии иностранных дел в Москве, в 1808–1811 годах учился в Геттингенском университете по трем специальностям: истории, праву и политэкономии. Вернувшись на родину зимой 1812 года, Тургенев был поражен ее отсталостью от Европы и даже думал эмигрировать. Однако Отечественная война 1812 года встряхнула его, вызвала в нем патриотические чувства, и в 1813 году, с началом заграничных походов, Тургенев получил назначение на должность русского комиссара при Центральном административном департаменте, образованном правительствами стран антинаполеоновской коалиции для управления освобожденными от французов территориями. Во главе этого департамента стоял прусский государственный деятель и реформатор барон Штейн. Работа под его началом укрепила Николая в мысли о спасительности и необходимости проведения в России реформ сверху. Он считал, что сначала в России необходимо отменить крепостное право, а потом даровать стране конституцию. Идеалом государственного устройства для Тургенева служила Англия.
Вернувшись из-за границы в 1815 году под руководством Сперанского в Комиссии составления законов Тургенев занимался разработкой либеральных законопроектов, а также служил в звании помощника статс-секретаря Государственного совета по департаменту законов и имел особые поручения по министерству финансов.
В это время он ведет активную работу по организации тайного общества. При его создании Тургенев опирался на опыт немецкого тайного общества «Тугендбунд» («Союза добродетели»): его целью было возрождение и объединение Германии, а также содействие правительству в реформаторской деятельности. В 1818 году вместе с членами распавшегося к тому времени «Союза спасения», они организуют новое общество — «Союз благоденствия». С этого момента Тургенев становится одним из главных идеологов декабризма и останется им до своего отъезда за границу в 1824 году. Его истинная роль в тайных обществах до сих пор до конца не выяснена.
В 1818 и 1819 годах вышли два издания его книги «Опыт теории налогов». Книга имела общественный резонанс, хотя в ней рассматривался европейский опыт налогообложения. На примере средневекового хозяйства Тургенев доказывал, что крепостное право способствовало упадку земледелия, так как крепостные не заинтересованы в результатах своего труда. При этом налоги должны платить не те, кто непосредственно занимаются производством, а те, кто получают доход. Применительно к России это означало, что не крестьяне, а дворяне должны стать податным сословием.
Тургенев подал Императору Александру I записку «Нечто о крепостном состоянии в России», в которой призывал запретить продажу крестьян без земли и уточнить закон о вольных хлебопашцах 1803 года, с тем, чтобы ясно прописать условия, на которых помещики могут освобождать крепостных. Известно, что записка произвела благоприятное впечатление на Государя, но практического значения не имела. В условиях бездействия Александра I тайное общество эволюционировало в сторону идеи военного переворота, которая никогда не была близка Тургеневу. Разочаровавшись как в своей общественной деятельности, так и в тайном обществе, в 1824 года вместе с братьями он отправился за границу для поправления здоровья.
В январе 1826 года, находясь в Англии, Тургенев узнал, что обвиняется по делу декабристов. Он поспешил послать в Петербург по почте объяснительную записку относительно своего участия в тайных обществах. В ней он утверждал, что был членом только «Союза Благоденствия», который уже давно закрыт, объяснял характер этого общества и настаивал на том, что, не принадлежал ни к какому другому секретному союзу, не имея никаких сношений, ни письменных, ни личных, с участниками позднейших тайных обществ и будучи совершенно чуждым событиям 14 декабря, он не может отвечать за то, что произошло без его ведома и в его отсутствие.
Вскоре после того к Тургеневу явился секретарь Русского посольства в Лондоне и передал ему приглашение от графа Нессельроде (по повелению Императора Николая I) предстать пред Верховным судом, с предупреждением, что если он откажется явиться, то будет судим как государственный преступник. Тургенев ответил, что недавно посланная им объяснительная записка относительно его участия в тайных обществах делает его присутствие в Петербурге совершенно излишним; к тому же и состояние его здоровья не позволяет ему предпринять такое путешествие. Тогда Горчаков показал депешу графа Нессельроде русскому поверенному в делах о том, чтобы он в случае отказа Тургенева явиться поставил на вид английскому министерству, «какого рода людям оно дает убежище». Оказалось, что у английского министра Каннинга требовали выдачи Тургенева, но без успеха.
Позднее Тургенев узнал, что русским посланникам на всем Европейском континенте было предписано арестовать его, где бы он ни оказался; думали даже схватить его в Англии при помощи секретных агентов.
Верховный уголовный суд нашёл, что «действительный статский советник Тургенев, по показаниям 24 соучастников, был деятельным членом тайного общества, участвовал в учреждении, восстановлении, совещаниях и распространении оного привлечением других, равно участвовал в умысле ввести республиканское правление и, удалясь за границу, он, по призыву правительства, к оправданию не явился, чем и подтвердил сделанные на него показания».
Суд приговорил Тургенева к смертной казни, но Император повелел, лишив его чинов и дворянства, сослать вечно на каторжные работы.
В первые двадцать лет заграничной жизни Тургенева его брат Александр всеми средствами добивался его оправдания.
Невольное пребывание его за границей было невыносимо тяжело. Во Франции Карла X он не мог надолго поселиться. Все путешествующие и пребывающие в Париже земляки, за весьма редким исключением, бегали от него как от заразы, а он все еще душой и сердцем жил в России и дышал одним ее духом. Он не мог даже ходить в Русские посольские церкви, которые по международному праву находятся законно на Русской почве, пользуясь так называемым le droit d'exterriterritoirité: там неминуемо встретили бы его появление враждебными взорами все посетители, а чего доброго, думал он, и законное преследование. Церковь посольская, тогда единственная в Париже русская православная, недоступна была ему даже к исполнению обычного говенья.
Николай Тургенев переехал в Швейцарию, где он познакомился с будущей своей супругой, Кларой, дочерью сардинца, маркиза Виарис, храброго офицера наполеоновских войск, которому товарищи на поле сражения при Прейсиш-Эйлау единогласно присудили предоставленный их дивизии титул барона империи. Н. Тургенев женился в 1833 году на девице Виарис в Женеве. Он венчаться в русской посольской церкви в Берне, а должен
