Книга Хочу твоё сердце - Кира Солиева

— Я свой телефон разбила, — жалуюсь вполне искренне. Потому что переживаю: а вдруг правда разбила?

— В таком случае у нас с вами почти не остаётся выбора. Или я сам везу вас в больницу, или уезжаю подальше, туда, где смогу поймать сеть и вызвать скорую.

— Везите, — милостиво разрешаю я. Меня тут же подхватывают на руки и несут.

Ммм, а он сильный, даже не охнул. Погодите, куда! Сюда? В эту колымагу? Я передумала, не хочу никуда ехать! Я лучше под кустиком тут полежу, скорую подожду!

Мамочки, да родителей кондрашка хватит, если они узнают, что их крошка Вика разъезжает по городу в машине с логотипом известной курьерской службы! Боже, какой позор на мои седины!

До больницы, как ни странно, доехали мы без приключений. До обычной, городской больницы! Да за что мне такие муки! Найду Макса, самолично придушу мерзавца. Всё из-за него.

— Ты не переживай, что не в платную клинику поехали. Здесь дядя Фёдор работает, вот супер специалист по черепно-мозговым травмам, даже в платных больницах таких не найдёшь, — утешает меня мой нищий рыцарь. — Посиди тут, я пойду договорюсь, чтобы тебя побыстрее приняли.

И он исчезает, оставив меня одну в пропахшем лекарствами коридоре. Мимо снуют замотанные жизнью медсестры, с грохотом провозят каталки, одни пустые, другие с пациентами. Две тетки вопят над мужичком с перебинтованной рукой и фингалом под глазом, пытаясь в два голоса что-то объяснить врачу, от их криков, кажется, дохнут мухи на подлёте. И я, наверное, вот-вот сдохну, потому что и так голова болит немилосердно, ещё и истерички эти…

Через пятнадцать минут, показавшихся вечностью, является мой супермен эконом-класса и ведёт в тёмный-темный кабинет. Там меня осматривают, направляют на рентген и прочие обследования, обрабатывают рану и предлагают полежать в больнице пару дней.

При одной только мысли о том, что мне придется тут задержаться, я готова подписать что угодно, не только отказ от госпитализации.

Дядя Фёдор отпускает меня с неохотой, под клятвенное обещание Вадима, моего спасителя, отвезти меня домой и обеспечить минимум трое суток постельного режима.

Кстати, теперь, когда головокружение вроде прошло, я могу рассмотреть Вадима нормально, а не как расплывчатое пятно с довольно приятным запахом и весьма секси голосом.

Ну что сказать. Высокий, крепкий, не такой качок, какие мне нравятся, но ничего так, взгляду приятно. Совершенно ужасная кривая стрижка и внимательные синие глаза. Вот на глаза-то я и клюнула. Хотя внешне Вадим не мой типаж. А ещё он курьером на машине работает. То есть вообще бесперспективно.

Хотя три дня я позволяю ему меня навещать. Он же доктору обещал проверять, как я.

Мама с папой потом ещё нашего домашнего врача вызывали, но тот сказал всё то же самое, что и дядя Фёдор, ещё и похвалил его заочно за грамотно наложенные швы и прочие нюансы.

Все три дня Вадим приходит не один, достает где-то неизвестные науке цветы — мне кажется, я видела похожие в местной оранжерее, а те, что были позавчера, стопроцентно раньше росли в зимнем саду нашего торгового центра. Надеюсь, на штраф этот цветообрыватель не нарвался.

После моего выздоровления Вадик всё равно продолжает таскаться за мной и звать на свидания.

Я ему несколько раз намекала, что дельфин и русалка как бы не пара, и вообще ему меня не прокормить, вон даже Ангелина на мой аппетит жалуется. Упёртый, чёрт, всё равно проходу не даёт.

Нет, ну пару раз я на свидания сходила, ради интереса. Любопытно было сравнить, как там простые люди себе романтику обеспечивают.

Хреновый Вадик романтик, если честно. Потащил он меня в кошачье антикафе, где из еды только печенюшки к чаю. Нам не повезло, в тот день в это заведение галдящей толпой припёрся целый класс. Дети носились по всему помещению, тискали кошек, смеялись, гомонили и совершенно не давали настроиться на лирический лад.

Одна из кошек, сбегая от преследований, сшибла на меня чашку с остатками чая. Ещё одна прямо по одежде вскарабкалась мне на плечи, вцепилась в меня всеми когтями и всем своим видом показывала — заберут её с этого места только остывающим трупиком.

В итоге поехали мы в крохотную съемную однушку, где Вадик и проживал — лечить мои израненные плечи и сушить мокрую одежду.

Прогулка по парку и поход в кино тоже ничего нового в мире свиданий мне не открыли. А целовалась я с этим нищебродом синеглазым только потому, что любопытство разбирало.

Можно сказать, исследовательский эксперимент. А для точности эксперимента надо было провести его несколько раз. Сама не ожидала, что это в итоге зайдёт чуть дальше, чем планировала. Настолько, что я уже раз пять дома не ночевала.

До самого главного дело дошло не сразу, я вообще этого самого главного не планировала!

Но примерно через месяц наших встреч оно таки случилось, и я совру, если скажу, что сожалею. Потому что было настолько офигенно, что просто вау.

Сама себя не понимаю, если честно. Не такого я от жизни хотела, не такого! Где мой властный миллиардер с замашками лёгкого БДСМ-щика, телом стриптизера и эротично-большим счётом в банке?

Папа с мамой узнают — убьют. Я сама им помогать буду меня убивать, потому что понимаю: дурость творю запредельную. А поделать ничего с собой не могу. И плевать на свидания в закусочных, букеты с клумб и задрипанные джинсы, которые давно пора выкинуть. И даже с отсутствием знаменитых кубиков я почти смирилась. Ну телосложение у человека такое, сам весь жёсткий, как доска стиральная, а кубиков нету. Так, угадываются очертания и всё.

С характером-то что делать — ума не приложу. Вадик милый, добрый и вежливый. Почти мямля, ага.

В нашем обществе заклюют его на первом же приёме. И даже без приемов найдут, где заклевать.

Да и мама с папой его не одобрят. Чего там, они уже мне Айдарова сватали. Ненавязчиво так предлагали вместе с ним к Ангелине на свадьбу пойти.

Ага, взяла и побежала. Ему под сорок и ревнивый, как я не знаю кто! Толку с его, как нахваливал папа, щедрости, если ни бельишка сексуального прикупить, ни платьишек с вырезом?

Заставит балахоны в пол носить и по клубам пускать не будет. Нафиг мне такое счастье?

— Я б тебя по клубам тоже не пускал. Опасно там для такой красотки, как ты, — отважно заявил Вадик, когда мы сидели