Наконец ее внимание снова переключилось на меня. — Каждый раз, когда я спрашиваю его, встречается ли он с тобой, он отвечает, что нет. Но потом он оказывается рядом с тобой, а там, ты уже знаешь, какой он с тобой.
Да. Он ведет себя дружелюбно. Но на этом все, ничего больше.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— Я думаю, он использует тебя. Либо так, либо он лжет мне и самому себе. Вот только мне интересно, что он говорит тебе. — Она вышла из столовой, расталкивая учеников со своего пути.
В спину ей последовали многочисленные оклики "эй".
Сидя на месте, я осознала один ужасный факт. Маккензи и Коул говорили обо мне, и довольно много, учитывая, что она сказала "каждый раз".
О чем еще они говорили?
Просила ли она снова начать отношения? Очевидно, она все еще его любила. Но что он чувствовал к ней?
Делали ли они что-нибудь вместе после моего появления, я не знала и не должна была беспокоиться, но… я беспокоилась.
— Тебе стоит последовать за ней, — сказала Кэт Трине, и я поняла, что она сделала это, чтобы отвлечь внимание от меня. Каждый раз, когда я думала, что не смогу полюбить ее больше, она удивляла меня, завоевывая еще один кусочек моего сердца.
Трина ела сэндвич и даже не взглянула на Кэт.
— Тебе обязательно лезть в каждую ссору? — спросил Лёд Кэт. Он сидел рядом с Маккензи, а теперь рядом с Триной… и пытался отодвинуться от нее, как будто ему была невыносима мысль о том, что Кэт увидит его рядом со своей предполагаемой спутницей. — Али сама справится.
— Ты слышишь это надоедливое жужжание? — спросила она меня, не обращая на него внимания.
Он устало покачал головой.
— Ты такой ребенок, кошечка Кэт.
— Бжжж, бжжж.
— Не понимаю, что я в тебе нашел, — сказал он.
Она ахнула и бросила апельсин ему в голову. Он легко увернулся.
— Ты видел все мои замечательные качества, придурок!
Лёд громко рассмеялся.
— Уверена, что они у тебя есть?
— У меня их много, и ты это знаешь!
Официально они не встречались, но каждый, кто видел их вместе, понимал, что они принадлежат друг другу. Она заставляла его смеяться, как мы уже видели, выводила его из депрессии из-за Брента, а он отвлекал ее от беспокойных мыслей. В последнее время она слишком часто была бледной и молчаливой, но когда я спрашивала, она отмахивалась от меня и меняла тему.
Я не знала, что с ней делать. Да что там, я в принципе не знала, что мне делать.
* * *
Позже в тот же день я снова оказалась на боксерском ринге с Коулом, мы оба были в форме души, наши тела лежали на койках, но я была слишком рассеянной, чтобы чему-то научиться. Я думала о Кэт и вспоминала некоторые из наших разговоров, пытаясь понять, что с ней может быть не так.
Уход Рен и Поппи не тревожил ее.
— Честно? Я ожидала этого, — сказала она. — Просто надеялась, что они с первого раза поняли, насколько ужасна их жизнь без меня.
Она пропустила еще несколько дней в школе, но когда я спросила почему, она ответила:
— Моя мама подумала, что было бы здорово провести время вместе, — и снова отмахнулась.
— Али!
Резкий голос Коула вернул меня из моих мыслей. Как раз вовремя, чтобы увидеть… но не успеть среагировать… как он завел ногу назад, сбивая меня, и снова опрокидывая на пол.
"Тебе нужно сосредоточиться," — говорило его выражение лица. Нам нельзя было разговаривать в таком состоянии.
"Виновата," — ответила я.
Он не помог мне встать. Он никогда этого не делал. Я сама поднялась.
Каждая секунда, проведенная здесь, должна была сделать меня сильнее. И знаете что? За это он нравился мне гораздо больше. Мне нужно стать сильнее. Зомби…
— Али. — Коул снова ударил ногой, и я упала во второй раз, оказавшись на спине, выпуская воздух из легких. Он развел руками, и я поняла, что он спрашивает: "Что я тебе только что сказал?"
"Извини", — пробормотала я, вставая.
Он молча ткнул пальцем в мою сторону: "Начинай первая".
Я кивнула, давая ему понять, что поняла. Зная, насколько он быстр, я не стала долго раздумывать, как лучше его атаковать. Просто напала. Но даже тогда у него оказалось преимущество. Я наносила удары, он блокировал. Я била ногами, он уклонялся. В те несколько раз, когда Коул ловил мой кулак, он должен был оттолкнуть меня, вывернуть мне руку за спину, да что угодно. Но он этого не сделал. Просто отпустил меня и позволил мне снова напасть на него.
Это меня раздражало. Впервые с тех пор, как мы начали тренироваться вместе, он не делал мне больно. А поддавался.
Больше ударов, больше блокировок. Больше ударов ногами, больше уклонений.
— Ух ты. Вытащи свой тампон, Холланд, и опрокинь ее, как мужчина, — позвал Лёд.
Я слегка сморщилась от громкости его голоса. Я привыкала к увеличению своих чувств, даже к интенсивности запахов.
Лукас и Коллинз… оставившие свои тела дома, потому что арестные браслеты не работали в форме души… стояли рядом с ним и усмехались.
Коул посмотрел на Льда.
Но ему следовало быть внимательнее. Я уже отвела локоть назад, не останавливаясь и не думая. И вот, наконец, нанесла удар. На ринге его душа отшатнулась.
На койке, где лежало его тело, голова Коула повернулась в сторону, а из носа хлынула кровь.
Ладно, я не удержалась. Просто рассмеялась. Я смеялась так сильно, что чуть не описалась, наклонившись и держась за живот. И мне было хорошо. Так прекрасно. Не думаю, что я когда-либо так смеялась.
Коул пролетел через комнату и скользнул в свое тело. Он сел на кровати, кровь все еще сочилась из его носа, и проворчал:
— Это было не так уж смешно. — Но я слышала в его голосе веселье.
Я сделала то же самое, и при первом же прикосновении моей души с телом, стала единым существом, воздух стал теплым, звуки и запахи вернулись к норме.
— Как раз таки наоборот, — сказала я. — Было очень смешно. — И я снова рассмеялась. Наконец, успокоившись, спросила: — У тебя сломан нос?
— Нет. Для того, чтобы причинить мне большой вред, нужна кувалда. Мне жаль, кексик, но ты не кувалда. — Он повернул нос в разные стороны, затем вытер кровь тыльной стороной запястья.
— Буду рада изменить твое мнение, — мило сказала я.
— Пожалуйста. Я ведь не дурак. Достаточно уже рукопашной. Мое лицо может не выжить.
