за последние дни, практически оборвалась, и она испугалась, что в итоге все сойдет на нет. Поэтому сейчас Рин и не хотела туда идти. Боялась снова сказать или сделать что-то не так и погубить плоды своих стараний.
Все это Джек понял лишь в момент, когда увидел выражение ее лица.
Он поджал губы.
– Мы похожи с тобой. Когда-то… и у меня были такие проблемы. Там, в Красте, сложно чувствовать что-то к другим, когда существует закон «выживает сильнейший». Я познал радость выражения эмоций в словах и поступках, когда путешествовал и пришел в Кассандрику, к людям. Я встретил человека… он научил меня, что вампиры – не бездушные убийцы, а такие же живые существа, которые могут испытывать разные эмоции… и… я не успел сказать этому человеку слов благодарности за то, что он сделал для меня… Поэтому… больше не бойся быть непонятой. Я помогу тебе. Просто попробуй облечь в слова все то, что ты сейчас чувствуешь… и другие тебя обязательно поймут.
Он говорил от всего сердца, и, кажется, от Рин это не укрылось, так как ее хмурость исчезла. Девушка смотрела на него с неким удивлением и толикой… другого чувства, которое Джек пока не мог распознать.
Она фыркнула и опустила глаза.
– А ты мягче, чем кажешься.
Только сейчас он осознал, что чувство, которое он не сразу понял в ее глазах, было облегчением.
– Ты тоже не из металла сделана. Идем уже, – усмехнулся он.
Но не успел отойти и на пять шагов, как услышал сзади ее голос.
– Джек.
Он тут же замер, не веря своим ушам. Рин еще ни разу не называла его по имени. Неожиданное воспоминание пронеслось у вампира перед глазами, и он неловко повернулся к ней.
Девушка все еще стояла на месте, опустив руки, и смотрела прямо ему в глаза. Небесное светило озаряло ее мягкие черты лица и пронзительно голубые глаза. Хоть ее лицо и не выражало эмоций, он мог понять по взгляду, что теперь все ее сомнения были развеяны и она чувствовала прилив бодрости.
– Спасибо.
– За что ты благодаришь меня? – Он открыл рот от удивления.
– За то, что понял меня без слов. Однажды, когда Меголий приезжал сюда, он заметил, что я не особо общаюсь с другими. На его вопрос я ответила, что поступки говорят лучше слов, а лишние разговоры могут помешать тренировкам. Тогда… он посмеялся и сказал, что это всего лишь отговорка, чтобы скрыть нежелание довериться людям. А потом… он заявил, что рано или поздно появятся те, кто будет понимать меня без лишних слов. Тогда я думала, что он говорит глупости… но теперь вижу: он был прав.
Джек не нашел что ей ответить. Сейчас в ее речи было больше искренности, нежели во всех других ее рассказах, которые он слышал. Это, должно быть, эффект от их разговора.
– Но я не поверю, что ты не мог открыться другим. Глядя на тебя сейчас, такого тактильного и без каких-либо правил приличия в голове, действительно сложно подумать, что когда-то было не так.
– Что?! Без правил приличия? Ты думаешь, что я совсем дикарь? – мгновенно отреагировал он. В ее глазах была насмешка, и вампир снова оцепенел. – Ты… только что подшутила надо мной?
Вот уж точно он не ожидал, что такой серьезный человек, как Рин, когда-то умудрится подшутить над ним.
– Ты вроде бы собирался отвести меня обратно к Мии и Мире. Или останешься здесь любоваться природой и рассуждать о жизни? – Она прошла мимо Джека.
– Вот ведь чертовка… ну погоди, я тебе еще покажу, как надо мной шутить, – угрожающе улыбнулся он, догоняя ее.
Глава 23. Затишье в ожидании
Две девушки напряженно ждали их в хижине. Мира боялась того, что что-то пойдет не так во время разговора и обстановка только ухудшится.
А Мия боялась, что не сможет найти подходящих слов.
Неожиданно они услышали быстрые шаги за окном, а затем дверь резко отодвинулась.
В ней показался Джек. По виду он был в своем обычном настроении – полувеселом-полусерьезном. За ним они приметили силуэт жрицы, которая выглядела непривычно. Девушка опустила голову и смотрела себе под ноги, да и двигалась как-то скованно.
Почти тут же в нос эльфийке ударил запах крови, и она сразу помчалась вперед, отталкивая вампира и хватая жрицу за руки.
– Рин! У тебя снова рана открылась? Этот засранец виноват?!
Та изумленно уставилась на нее, не веря своим глазам и ушам.
– А… я…
– Ничего не говори и садись, я исцелю тебя!
Настойчивость Мии не дала жрице времени подумать о происходящем. Ее насильно усадили за стол, сняли с нее верхний халат и начали разматывать бинты.
– Джек! Когда ты говорил, что приведешь ее обратно, я рассчитывала, что ты не будешь груб! У нее свежая глубокая рана на руке! – продолжала ругаться целительница. Вампир закатил глаза.
– Ладно-ладно, извиняюсь. Я виноват, довольна?
– Ты не у меня должен прощения просить, а у Рин! У нее же рана открылась, а не у меня! Рин, только скажи мне, я ему устрою за такие выходки!
Девушка продолжала непонимающе смотреть на Мию, слегка приоткрыв рот. По ней было ясно, что она не ожидала такого поведения от эльфийки после того, как подвергла ее брата огромной опасности. Она опустила глаза в задумчивости и напряжении.
Когда эльфийка размотала бинты, она увидела рану, которую Рин получила при спасении Хиро. Издали рана казалась, конечно, серьезной, но сейчас, вблизи, выглядела еще страшнее.
И не только она. Внезапно Мия заметила кучу мелких и крупных шрамов и порезов на оголившихся руках жрицы. Они были получены в разное время и разными способами.
Но их количество заставило целительницу задрожать.
– Рин… почему на твоем теле так много… шрамов?..
Джек и Мира тоже обратили на это внимание и ошеломленно замерли. По какой-то причине они заметили их только сейчас. Видимо, там, в домике, в котором она сидела вместе со своими соучениками, было слишком слабое освещение.
– Это? – Рин осмотрела свои руки. – Я ведь солдат. А у солдата всегда будет много старых шрамов.
– Но… разве у вас в армии нет целителей? Почему остались шрамы?.. – В глазах Мии появились жалость и боль. Жрица вздохнула.
– Магия целителей ограничена, особенно если речь идет о расе людей. Во время боев ее хватает, лишь чтобы залечить самые опасные раны. Все, что касается переломов, царапин и ссадин, лечат старыми способами с помощью швов, мазей и бинтов.
– Это, наверное, очень больно. – Эльфийка опустила голову.
