было принято решение снова нанести визит полковнику Мэтеру — на сей раз заручившись ордером на право входа в помещение и в сопровождении ветеринара с ружьем, стреляющим наркотическими зарядами. Итак, я выезжаю из Рочдейла ранним туманным утром сквозь моросящий дождь. В багажнике у меня ружье и прочее транквилизирующее оборудование, а в голове — планы полакомиться на обратном пути устрицами в кабачке «Болландс» в Честере.
На пороге «Красного дракона», куда из-за тумана я прибыл с опозданием, меня уже ожидали два представителя Общества по пресечению жестокости по отношению к животным, инспектор полиции и деревенский констебль. Инспектор полиции представил каждого и огласил свой стратегический план.
— Сперва я пойду один, — объявил он тоном неустрашимого стража закона, готового идти в одиночку хоть на самого Аль-Капоне. — Потолкую-ка с ним по-хорошему, может, удастся вразумить. Всем остальным ждать в конце дорожки. Когда позову, вы входите в дом. Проблем быть не должно. Вы, доктор, при малейшей возможности изловить тигров стреляйте в них наркотическими зарядами, а представители Общества оттащат их в свой фургон.
— Постойте, постойте. Если до этого дойдет, то что Общество намеревается делать с ними? Запереть у себя в клетках? Под действием сернилана, которым заряжено мое ружье, животные проспят довольно долго. А проснутся, что потом? Тигры ведь вам не пудели и не бездомные кошки.
— Мы думаем определить их в Честерский зоопарк, — сказал один из представителей Общества.
— Вы с ними уже говорили на эту тему?
— Пока нет. Посмотрим, как будут развиваться события здесь.
— Так надо же позвонить сначала, прежде чем отправляться куда бы то ни было! Директор Честерского зоопарка, мой старый друг Моттерсхед, вряд ли обрадуется, когда ему к задним воротам явочным порядком привезут пару здоровенных тигров! Для тигра не так-то легко подобрать просторное и в то же время безопасное помещение. Это вам не аквариум для рыбок и не клетка для попугая! — сказал я и направился к телефонной будке.
Как и следовало ожидать, в Честерском зоопарке не нашлось незанятой площади, но директор манчестерского зоопарка Белль-Вю согласился приютить у себя животных на то время, пока для них будет подыскано достойное жилье.
— Блестяще! — сказал инспектор полиции, сияя от волнения. — Ну, теперь по машинам!
Впереди меня ехали фургон Общества и полицейская машина. Через десять минут мы были уже у полковничьего дома, спрятанного за зеленым занавесом елок, и подкатили к нему по грунтовой дороге, упиравшейся в ворота, на коих красовалась надпись:
БРОДЯЧИМ ТОРГОВЦАМ,
БЕГЛЫМ КАТОРЖНИКАМ,
ЦЫГАНАМ
И СВИДЕТЕЛЯМ ИЕГОВЫ
ВХОД
СТРОГО ВОСПРЕЩАЕТСЯ!
Ну что ж. Мы не принадлежали ни к одной из перечисленных категорий. Инспектор отправился к скрытому за поворотом дорожки дому, а мы остались ждать. Не прошло и двадцати минут, как он появился перед нашими очами — запыхавшийся, с бледным застывшим лицом.
— Черт побери! У него ружье! — выпалил он, доскакав до нас. — Констебль, свяжитесь по радио с полицейским участком! Нам нужно подкрепление.
А события в стане противника развивались так. После продолжительного и все более ожесточавшегося обмена любезностями, происходившего, как и в тот раз, на пороге дома (полковник изощрялся на предмет того, что нация катится в тартарары, и с большим смаком поведал, как он на славу угостил плеткой одного не слишком-то учтивого полицейского-индуса), он схватил охотничье ружье, лежавшее на столе в прихожей, и ткнул стволом почти что в правую ноздрю инспектору.
— Я свободный человек! — проорал он; при этом стволы ничуть не поколебались. — Возвращайся в свою чертову деревню к своим советникам-социалистам и передай все, что слышал!
Инспектор ощущал на себе прицел охотничьих стволов все то время, пока не повернул за поворот дорожки.
Через какие-нибудь полчаса нам на подмогу прибыла чуть ли не вся полиция Северного Уэльса во главе с начальником и команда стрелков в темно-синих форменных куртках. Дорожка к въездным воротам была вся запружена машинами; в сгущавшемся тумане мигали яркие голубые огоньки.
Выслушав сообщение о последних событиях, начальник полиции облокотился на капот «лендровера» и провел военный совет.
— Похоже, старина и в самом деле сбрендил, — сказал он. — Хуже всего то, что у него дома целый арсенал. Не знаю, пойдет ли он на то, чтобы пустить его в ход, но рисковать не следует. Не говоря уже о том, что тигры в доме — это уже забота ветеринара и Общества по пресечению жестокости по отношению к животным. В общем, дельце предстоит то еще. Мы рассредоточим наших людей вокруг дома, укроем их за елками. В помощь им дадим стрелков — на всякий пожарный. Когда все будут расставлены по местам, я подойду к передней двери. Очень удивлюсь, если он не явится как миленький. Я сам побывал в Индии во время войны. Кадровые офицеры, которые прослужили там хотя бы год, почти все, как один, большие чудаки, но, мне кажется, я сумел подобрать к ним ключ. Блеск империи, охота на кабанов да торжественные приемы — вот и все, что у них на уме.
— А если он спустит на нас тигров, сэр? — спросил констебль, когда начальник полиции закончил свою речь.
На короткий период воцарилось молчание. Затем начальник полиции вновь взял слово:
— Ветеринар усыпит их из своего ружья, заряженного снотворным.
— Все это не так просто, как в хваленых фильмах про Тарзана, — съязвил я. — Транквилизаторы срабатывают не мгновенно. Лекарство должно пройти путь от места инъекции до мозга, прежде чем оно начнет действовать. На это требуется по крайней мере две-три минуты.
Начальник полиции нахмурился, закурил сигарету «Кэмел» и задумался на несколько минут.
— О’кей, — сказал он. — Я подойду вместе с ветеринаром к передней двери. Ружье у ветеринара будет наготове. Насколько я слышал, тигры находятся в комнате слева. Если со зверями возникнут какие-то проблемы, ветеринар сможет усыпить их, разбив окно, или снаружи, если они вырвутся из дома. Стрелок будет прикрывать ветеринара. Если лекарство не подействует или начнет действовать слишком медленно, мы застрелим этих ублюдков.
Через несколько минут, когда полиция рассредоточилась по своим позициям, мы с начальником и стрелком направились по дорожке к полковничьему дому. Я чувствовал себя в некотором роде Вьяттом Ирпом в лагере О’кей (представляю себе, как нервничал Вьятт Ирп!). Ружье мое было заряжено шприцем с дозой сернилана, в кармане еще четыре заправленных шприца.
— Если он выскочит на нас… Я имею в виду тигра, — прошептал стрелок, когда дом, сложенный из темного камня, показался вблизи, — куда лучше целиться, в сердце или в голову?
— Куда сможешь, — ответил я. — Они
