хоть кому-то идет на пользу внимание публики, – замечает она со смешком. – Кроме Ванессы, конечно. Ты уже читала ее интервью в газетах? Она только и делает, что превозносит добродетель целомудрия и прославляет спасение фейри.
Я смеюсь, но не могу что-либо добавить. С тех пор как я украла браслет Ванессы, из-за чего та в конечном итоге получила синяк под глазом, я не могу избавиться от чувства жалости по отношению к ней. Не то чтобы теперь она нравится мне больше. Я оглядываюсь вокруг, не находя никаких признаков ее присутствия.
– Кстати, где Ванесса?
– Мисс Кортер плохо себя чувствует, – впервые за весь вечер говорит Биллиус. Его взгляд все еще остается отстраненным, а брови озабоченно сдвинуты. – Должно быть, она ужасно больна, потому что даже не захотела выходить из своей комнаты на исповедь. А ведь она обожает исповедь. – Последнее предложение он произносит едва ли не с тоской.
Я прикусываю щеку, лишь бы удержаться от смеха. Так вот почему брат Биллиус выглядит таким печальным? Ему нравится Ванесса?
– Уверен, она поправится, – раздается голос Дориана. Я обнаруживаю, что он приближается к нам, ведя под руку сестер. – Не хочет ли кто-нибудь из вас присоединиться к моим сестрам за игрой в вист?
Брайони с легкостью соглашается, в то время как я признаюсь, что никогда раньше не играла.
Беатрис оставляет брата, чтобы взять меня за руку.
– Я научу вас. Пойдемте, ваше высочество. Будет весело.
Глава XXXV
В конце концов, карточная игра оказывается забавной, и я довольно легко усваиваю правила. Дориан просит принести чай, и мое настроение становится легким и веселым. Пока мы играем, Глинт подходит, чтобы задать нам вопросы, а вскоре после этого появляется Сэм Спутник, время от времени ослепляющий нас вспышками своей камеры. Меня не раздражает даже это, поскольку я поглощена игрой и удовольствием, что получают три девушки вокруг меня. Выкладывая карту за картой, мы все больше смеемся. Я снова и снова ловлю на себе взгляд Дориана, который наблюдает за нами со своего места на диване. Когда он смотрит на сестер, выражение его лица становится мягким и любящим, а когда встречается взглядом со мной, проницательным. Я не могу определить, что передает его взгляд, когда он смотрит на Брайони или Грету. Смотрит ли он на них вообще? Уж лучше ему это делать, потому что смотреть только на меня нет никакого смысла. Как бы я ни старалась, я ловлю себя на том, что удерживаю его взгляд гораздо дольше, чем следовало бы.
– Не потанцевать ли нам? – предлагает Табита после того, как мы устаем от виста.
– Я не танцевала целую вечность, – подхватывает Беатрис тоном, полным тоски.
Грета издает наигранный вздох и с важным видом подходит к нам.
– О, я так люблю танцевать.
Табита оглядывает комнату.
– Кто-нибудь играет на пианино?
– Я играю очень плохо, – признается Брайони.
– А я совсем не играю, – отвечаю я.
Губы Табиты кривятся в усмешке.
– Тогда вам придется терпеть мою неуклюжую игру. – Она встает из-за карточного стола и садится за скромное пианино. Без долгих предисловий она начинает играть веселую мелодию. Песня мне незнакома, и сначала я думаю воздержаться. Иногда я действительно получаю удовольствие от танцев, но обычно сочетаю их, по крайней мере, с одним стаканом «Звездного сияния». Прежде чем я успеваю сделать хотя бы шаг, Беатрис берет меня под руку и вприпрыжку ведет нас в одну сторону, а затем в другую. После чего мы расходимся, и она слегка постукивает носком. У меня едва хватает времени изучить ее движения, прежде чем она снова берет меня за руку для очередного поворота в противоположном направлении.
– Вот как мы танцуем в тавернах у себя дома, – говорит она с легкомысленной улыбкой.
Беатрис кажется немного юной для посещения таверн. С другой стороны, для того чтобы оказаться в работном доме, сестры Дориана тоже были слишком молоды. Учитывая то, насколько, по его словам, они были бедны, вполне логично, что девочки хотели найти хоть какой-то способ отвлечься от повседневных трудностей.
Видя, какими умными и добрыми они выросли, несмотря на все, через что им пришлось пройти, я чувствую, как будто меня кольнули железом прямо в сердце. Каким-то образом они не позволили своему положению ожесточить их, не перестали доверять. Не перестали любить и улыбаться. Мне становится стыдно за то, насколько закрытой я была для всех, кроме Подаксиса, в прошлом году. Да, у меня имелись причины держаться на расстоянии, но все же…
Когда Беатрис в следующий раз выполняет движение ногой, к ней присоединяются Брайони и Грета. Сестра Дориана переминается, раскачивается и переступает с ноги на ногу, добавляя все более сложные движения и новые повороты. Вскоре мы все смеемся, пытаясь не отставать от ритма. Хоть это и занимает некоторое время, но вскоре я начинаю понимать движения. Или какое-то их подобие. Я чувствую себя рыбой, барахтающейся на берегу, но должна признать, – мне весело.
Беатрис снова кружит меня по кругу, и когда мы расходимся, я обнаруживаю, что Дориан наблюдает за мной с дивана. Его лицо светится весельем.
– Брат Дориан, – говорит сидящий на стуле рядом с ним Глинт МакКриди слишком громко, как будто пытается привлечь его внимание не в первый раз.
Дориан качает головой и отводит взгляд.
– Прошу прощения, какой был вопрос?
– Ваша свадьба состоится уже послезавтра в полночь. Приготовили ли вы кольцо для нареченной?
В этот момент мы с Беатрис снова поворачиваемся, так что я больше не вижу его лица. Однако каким-то образом слова Дориана превалируют над музыкой. Мои уши настраиваются на них, даже когда я подпрыгиваю или притоптываю.
– Да, – говорит он, – простое золотое кольцо. Однако я планирую подарить своей невесте что-нибудь более эффектное уже после свадьбы.
– Вот как? Что же именно вы планируете преподнести? Бриллианты?
Еще один поворот, и Дориан возвращается в поле моего зрения. Я не понимаю, что пялюсь, пока он не встречается со мной взглядом.
– Я предпочитаю жемчуг, – усмехается он.
Это слово заставляет меня сбиться с ритма. Прежде чем вернуть равновесие, я спотыкаюсь.
– Жемчуг? – переспрашивает репортер. – Довольно необычный выбор, но, полагаю, он польстит той, на кого падет ваш выбор.
Я не позволяю себе смотреть на Дориана, но это не мешает его следующему комментарию вторгнуться в мое сознание.
– Я уже имел честь видеть, как сильно он ей подходит.
Снова запнувшись, я останавливаюсь.
– Прошу прощения, – говорю я Беатрис, которая как раз собиралась взять меня за руку, чтобы сделать еще один круг вприпрыжку.
Она ничего не говорит, но смотрит на меня, слегка прищурившись.
