Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
— Еще что-то разглядел?
— Ну, человек, только страшный. И глаза.
— Глаза так глаза, — покладисто согласился Марк и, приобняв Степана за плечи, повел того по коридору на выход. — Мы тут пока разберемся, а вы наверху подождите. Нет, на засов не нужно нас запирать…
Степан обернулся, беспомощно посмотрел на Луку, но тот только руками развел — цивильным тут точно было не место, и чем дальше Степан окажется от двух нестандартных вставших, страшных глаз Инги и прочих радостей жизни типа Егора, тем лучше.
Егор, кстати, с тех пор, как в прозекторской появился Степан, был на удивление тих — вперед не ломился, стоял беззвучной тенью и лишнего внимания к себе не привлекал. Настя от него тоже далеко не отходила — пряталась за широкой спиной.
— Что там? — пользуясь тем, что Марк выпроваживал Степана, тихо спросил Лука.
Егор неопределенно мотнул головой и скривился, словно от омерзения:
— Упокойник.
— И? Она опасна?
Вставший снова поморщился, словно брезгуя, но ответить не успел — Марк вернулся в комнату.
— Ну что, пошли? Посмотрим в страшные глаза виновницы торжества, — теперь Марк уже не стесняясь вытащил из кармана куртки миниатюрный ствол, который подошел бы больше какой-нибудь дамочке из детективного романа. — Лука, не криви морду, взял что было. Не у всех тут комплексы. А переть с голыми руками на того, кто не постеснялся твоей девочке хату крематорской печатью выжечь, дураков нет. Пуля — она и от живых помогает.
Дверь в большую прозекторскую вопреки ожиданиям оказалась не заперта, но открылась с трудом — коробка с той стороны была искорежена, и отогнутый край металла мешал. Марк Егора на помощь звать не стал: из того же кармана вытащил короткий стандартный трехгранный ключ, подцепил металл за рваный край, отогнул и толкнул дверь внутрь.
Та открылась, но неохотно, со скрежетом царапая кафельный пол.
За порогом поджидала темнота, в которой что-то вспыхивало кратко и искрило — похоже, остатки проводки и розеток. Ворох искр неожиданно сыпанул на Марка сверху, когда он вошел — это послали последний привет потолочные лампы. Проникающего снаружи света хватало только на то, чтобы понять: внутри был погром.
Сразу при входе друг на друге валялись перевернутые каталки, рядом лежали остатки письменного стола и еще какое-то погнутое железо.
Лука шагнул вслед за Марком и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.
Инга стояла в глубине зала — спиной ко входу, у самой дальней стенки, как раз под узким подвальным окном, сейчас закрытым опущенной стальной ролетой. Одежда — та самая, в которой она явилась на службу три дня назад — висела на ней мешком, словно Инга разом сильно потеряла в весе. Да и узнать ее можно было только по окрашенным в ядовитые цвета волосам, которые свисали теперь сальными прядями, закрывая лицо.
Спящие вставшие, точно караульные, замерли по бокам. Девочка и женщина. Выглядели они куда лучше Инги: Степан не соврал — действительно, как живые.
Девочка лет девяти — худенькая и длинношеяя, как жираф. В темном свитерке, джинсах и кроссовках. На щеке ссадина, по центру неловко заклеенная пластырем. Темные волосы тщательно заплетены в сложную прическу и перетянуты яркими резинками.
Ее мать — во всяком случае, между ней и девочкой наблюдалось явное сходство — молодая, милая. Аккуратно, но просто одетая, причесанная и даже накрашенная — в меру.
Все впечатление портила абсолютная неподвижность: обе стояли не шевелясь, в расслабленных позах, закрыв глаза. И, разумеется, не дыша. На появление Луки со свитой не отреагировали ни звуком, ни жестом. На уровне некромантских ощущений обе не фонили — будто и впрямь были живыми.
И если в видениях, которыми швырялась агонизирующая Полина, у обеих вставших просматривался тип, то сейчас Лука бы не взялся определять, кто перед ним. Уже не третья форма точно. А какие-то ожившие ростовые куклы.
— Эй! — позвал Лука.
Инга не отреагировала, не пошевелилась, не обернулась — все так же продолжила стоять, вяло опустив плечи.
Возле ее ног масляно блестела темная лужа. Сорванная с потолка лампа, свисающая на остатках проводки, одним концом в этой луже купалась.
На стене тикали дешевые пластиковые часы, которых разруха не коснулась.
— Любопытно, — Марк убедился, что Лука готов прикрывать, и не спеша сделал шаг вперед. — Привет, хорошая моя. Уникальная. Глазки покажешь?
Инга медленно повернулась, показывая всем желающим темные широкие провалы. Словно кто-то аккуратно ей глаза удалил, а влил на их место гудрон. Черная маслянистая субстанция двигалась, затекала за края глазниц и иногда уходила вглубь.
У живых таких глаз быть не могло. Впрочем, у второй и третьей форм — тоже.
Широкую рваную рану на животе и торчащие из нее скобы для канцелярского архиватора, которым, похоже, ее и проделали, Лука заметил уже во вторую очередь. Какое усилие нужно для того, чтобы так себя распороть — он не представлял.
Одной рукой Инга придерживала края раны, чтобы не расходились. Второй же медленно вкручивала длинный осколок от лампы себе в горло — сбоку, там, где проходили артерии.
Похоже, из всей компании, которая шалила той ночью на Раевском, умереть тихо и легко не удалось никому: лжесторожа и Павла раскатал Егор, Полину застрелил Лука. Теперь перед ними старательно пыталась умереть Инга...
— Давай-ка помогу, — Марк невозмутимо откинул с глаз мешающую челку, прищурился озабоченно, поднял пистолет и высадил в Ингу и ее охрану всю обойму.
Надо сказать, стрелял Марк отменно — четыре пули вошли Инге в лоб почти рядом, только одна сместилась на щеку.
Ее «телохранителям» досталось каждой по две — одна в голову и вторая в центр корпуса.
Лука не успел даже выругаться.
С опозданием на секунду за спиной закричала Настя, а потом сработали печати, единовременно раскидывая сеть по Инге и по живым трупам рядом. Блеснули сталью схемы и схлопнулись.
Результат от стрельбы вышел неожиданный. Инга так и осталась стоять, только из темных отверстий на лбу стала сочиться кровь. Даже осколок лампы из руки не выпустила. А вот тела качнулись и осели, точно марионетки, которым нитки обрезали.
Не дожидаясь, пока произойдет что-то еще, Марк вытащил из кармана запасную обойму, перезарядил пистолет и снова прицелился — теперь уже Инге в корпус. Лука хотел остановить его, тронул за плечо, но не успел — у Инги остановилось сердце.
Ощущение было, словно его грузовиком переехало — больно и громко. Во рту разом пересохло и загорчило, а потом пришла тошнота. Такая резкая, словно соли наелся или тухлятины.
Лука не удержался, и его вывернуло прямо на пол. В краткой передышке успел вдохнуть и словил новый спазм. Головокружение не дало устоять на ногах, пришлось опуститься на четвереньки. Так было устойчивее, и если что — ниже падать.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
