Леди Гвеновид, тонкая и по-северному прекрасная, улыбнулась мне доброжелательно, но без особого удивления. Перевела взгляд на лорда Голдена — и ударила, одновременно посылая боевую горную рысь в смертельный прыжок.
Мгновение спустя все было кончено.
Свет погас.
Магия ушла из меня, оставив лишь три капли дара — те самые, что отдали мне Коул, Лорри и Мэр, вернув к жизни. Лорд Голден ничком повалился на пол, терзаемый боевым фрейландским зверем. Рядом с ними, всеми забытое, лежало тело прежнего Императора.
Битва кончилась.
А я… я больше не чувствовала ужаса, напряжения и боли и снова могла быть собой. Просто собой — без невольно унаследованной от отца силы, без магии крови, жаждущей моей смерти. Обычной Эверли. Простой, тихой… живой.
Веки закрылись, колени подогнулись. Сознание покидало меня — последние силы ушли на ритуал передачи власти новой Императрице. И единственное, чего бы мне хотелось — упасть и уснуть дня на три, потому что все наконец-тo было хорошо. Лорри была жива, Коул был жив, а лорд Голден больше никогда никому не причинит вреда.
Οт удара об острые камни меня спасли сильные руки, вовремя подхватившие и сжавшие в крепких объятиях. Не открывая глаз, я уткнулась носом в любимое плечо, надежное и родное, способное защитить от любых несчастий и вытащить из лап смерти.
— Эви, — лорд Хенсли прижал меня к груди. — Моя Эви.
Я почувствовала на плечах еще одну теплую ладошку. Нежная щека прижалась к щеке, волосы пощекотали кожу.
— Вы должны будете мне обо всем рассказать! — потребовал звонкий голосок графини. — Хочу знать во всех подробностях, чем это вы там занимались, пока я ждала вас в этой темной, холодной, сырой пещере!
Лорри… Как же я была рада, что она всегда и во всем оставалась собой. Как же я была рада, что мы успели спасти ее… что все получилось… и Коул с Императрицей появились как раз вовремя…
Я улыбнулась — и провалилась в глубокий сон.
ГЛАВА 28
Проснулась я в своей комнате.
Потянулась — и увидела в противоположном углу комнаты спящего лорда Хенсли. Граф дремал в кресле, положив голову на скрещенные руки.
Почувствовав движение, он приподнялся. Аметистовые глаза вспыхнули.
— Эви.
— Коул, — я подалась к нему, поднимаясь на постели, но в последний момент устыдилась своего непотребного вида и смущенно закуталась в одеяло.
Краешки губ лорда Хенсли приподнялись в улыбке.
— Императрица Гвеновид просила незамедлительно привести тебя к ней, но ты так спала… — он устало потер глаза и улыбнулся. — Я не хотел тебя будить.
— Все в порядке.
Взгляд, внимательный и цепкий, пробежался по моему телу.
— Я боялся, что мы не успеем, — проговорил граф глухо. — Боялся, что больше не увижу тебя.
— А я боялась, что герцог казнит тебя за измену. Прямо там. Это было ужасно.
— Поэтому ты приняла силу императорского рода? Чтобы остановить казнь?
— Ненадолго, — поправила я. — И невольно. Сила пришла ко мне сама, не спрашивая дозволения. И… теперь ее почти не осталось.
Прислушавшись к течению магии в теле, я почувствовала, что это действительно так. Даже огонь, некогда полыхавший во мне, сжался до размеров домашнего очага. Зато появилась вода, прохладная и ласковая — маленькая частичка Мэр, переданная мне вместе с ее жизнью, кровью и магией.
Коул по — своему истолковал мое молчание.
— Жалеешь, что так легко отказалась от отцовского наследия? — он заглянул мне в глаза. — Ритуал передачи силы необратим, но императорская кровь могущественна. Если ты захочешь, магия вновь откликнется.
Я вспомнила, как сила рвалась наружу, не удерживаясь в границах хрупкого тела, и покачала головой.
— Нет. Я никогда не желала власти. Отдать магию леди Гвеновид было моим осознанным выбором.
— А чего же хочешь ты?
«Тебя», — чуть не сорвалось с губ.
Но я сдержалась.
— Как Лорри? — спросила вместо ответа.
Лорд Хенсли насмешливо фыркнул.
— Прыгает от счастья, а в перерывах громко возмущается, что ты отказалась от императорской силы. Говорит, что за время заточения у Голдена она придумала два десятка реформ, начиная с обязательного женского образования, а теперь ей придется уговаривать новую Императрицу. Если бы не обязанности фрейлины, она сидела бы рядом с тобой день и ночь, но у ее величества Гвеновид сейчас слишком много дел, и она нуждается в любой помощи, даже такой. Мне самому повезло, что меня подменяет барон Сильвен.
— Это мне повезло, — улыбнулась я.
— Лорри… рассказала, что случилось, — голос графа стал глуше. — Голден ожидал изнеженную безвольную пленницу, а получил взамен нашу неукротимую Лоррейн. Почти целую неделю взаперти в одиночестве она вскрывала замки и читала ритуальные книги. То, что ты выжила — полностью ее заслуга. Она догадалась, что сможет удержать тебя в мире живых, если передаст часть своей магии и жизни.
— А ты? — вырвалось невольно. — Как же тогда та клятва? И твой камень силы, оказавшийся у меня в кармане…
Коул посмотрел на меня без улыбки.
— Я бы отдал тебе все, если бы мог. Если бы знал. Но я не знал. Это совпадение, Эви, не более.
— Совпадение, которое спасло мне жизнь.
Взгляд скользнул по руке, лежавшей поверх одеяла, и вдруг зацепился за кольцо. Помолвочный перстень рода Хенсли вновь вернулся на мой палец. И это… напомнило мне о другом важном деле, которое нужно было решить прямо сейчас, прежде чем жизнь вновь закружит нас в водовороте событий.
Тяжело вздохнув, я потянулась к кольцу.
Лорри была спасена, и теперь ничего не держало лорда Хенсли рядом со мной.
Сказка кончилась.
Пора было возвращаться в реальность.
Я потянулась, чтобы снять кольцо, но остановилась, почувствовав на себе взгляд лорда Хенсли.
— Что ты делаешь?
— Лорд Хенсли, я… — как можно было сказать о расторжении помолвки, когда он был так близко, когда смотрел так внимательно и взволнованно? — Спасибо за все, что вы сделали для меня. Лорри вернулась и, кажется, более не нуждается в услугах компаньонки. Я могу уехать, как вы когда-то и предлагали.
— И ты действительно хочешь этого? — в аметистовых глазах блеснула тревожная темная искра. — Уехать? Одна?
— Да, — ответила я решительно. Хотя бы это я знала точно. — Дворцовый остров всегда будет напоминать мне о безумствах, что творились здесь в последние недели. Я бы хотела навсегда покинуть это место… Сразу же после похорон Мэр, если мне разрешат их устроить. Больше… больше меня ничего не держит.
