– Да понимаю я, – отмахнулся воевода. – Но знал бы ты, Кирилл, скольких седых волос стоили мне его похождения! Я ж матери его и о половине Ромкиных эскапад не рассказываю, чтоб не расстраивать. Но ей и известной части для волнения хватает. А когда Татьяна свет-Сергеевна волнуется…
– Помню-помню, – рассмеялся Кирилл. – Горшки и тарелки летать начинают.
– Ага, в головы залетчиков, – поддержал его смех Подольский. – По дому теперь без шлема лучше не ходить… потому как обычный водный или воздушный щит воя ее снаряды пробивают на раз.
– Вот, кстати, как там у Ромки дела со стихиями? – поинтересовался юноша.
– Старшего воя взял, – довольно усмехнулся в усы Ингварь. – Аккурат на рождественских состязаниях. Второе место занял, между прочим. И то, если бы противник не был старше его на три года, глядишь, и первое бы за ним было. Но… не судьба. Немирович на опыте выехал, хотя Ромка его добрые четверть часа по ристалищу валял.
– Немирович? Из «новгородских», что ли? – наморщил лоб Кирилл.
– Ну да, сын Афанасия Гордого, – кивнул Подольский. – Они как авиапарк свой государству сдали, так и съехали в низовские вотчины. Денег, говорят, много потеряли. А среди новгородцев, сам знаешь, не величиной имений да длиной родословной хвастают, а у кого мошна туже набита. Вот и не выдержал Афанасий «сочувствия» от бояр новгородских. Похватал родовичей да и выехал из города. Кста-ати, Кирилл…
– Ась?
– А ты-то как при аэродине остался, боярин? – поинтересовался Ингварь.
– Какой аэродин? – сделал большие глаза тот.
– Ты мне тут невинность не изображай, я все твои ухватки еще по житью на нашем дворе помню, – прищурился Подольский. – Признавайся, шельмец! Что у тебя на базе целый «Борей» делает?
– Ах, «Боре-ей», – протянул Кирилл и, сделав небольшую паузу, легкомысленно пожал плечами. – На стоянке стоит. Иногда по делам нашим летает. А что?
– Кирилл, не крути мне уши, – вздохнул Подольский. – Я же знаю, что боярам запрещено владеть подобной техникой. Зачем тебе проблемы с законом, а?
– Никаких проблем. Запрет-то касается лишь вотчинных бояр, – ответил Кирилл, закуривая сигарету. Ингварь покосился на свой бычок, до сих пор тлеющий в руке, и… не стал читать нотацию.
– А ты у нас какой? – удивленно спросил воевода.
– А я – опричный, – развел руками тот. – Причем стал им до того, как дедов титул получил, а значит, запреты вотчинным меня не касаются.
– Ну ты жу-ук, – протянул Подольский.
– Федор Георгиевич то же самое сказал, когда мы договор на аренду моего «Атланта» подписывали, – изобразив печаль-кручину, тяжко вздохнул Кирилл. – А ведь я не для себя, для людей стараюсь. Посадским помог избавиться от запрещенного имущества, Громовым помог найти нужный им аппарат… А что себя не обидел – так ведь не во вред окружающим же!
Вспомнив действительно появившийся у Громовых год назад тяжелый транспорт, уже успевший стать предметом зависти некоторых боярских родов, Ингварь заперхал.
– Ну ты, Кирилла… ну… – ошеломленно пробормотал он.
– Да понял я, понял, дядя Ингварь. Жук, конечно, – отмахнулся юноша.
Подольский покачал головой.
– Не о том речь, «племяш», – наконец проговорил он и, помолчав, добавил: – Гранд, опричник, владелец наемного отряда и совладелец производства гражданских тактиков, а теперь, выясняется, что еще и хозяин двух экранников… Как же я порой жалею, Кирилл, что мой Ромка на тебя не похож.
– Не стоит, – неожиданно серьезно отозвался он. – Не жалейте. Все эти красивости… без них можно прожить, и прожить счастливо. А Кириллу Громову они стоили жизни, дядька Ингварь, в прямом смысле этого слова. Поверьте, это не та цена, которую стоит платить за подобные вещи.
– Я слышал кое-какие сплетни о том, что случилось в Беседах незадолго до смерти старого Георгия, – нахмурившись, ответил Подольский. – Значит, слухи не врали?
– Не знаю, я-то их не слышал, – слабо улыбнулся Кирилл. – Но если речь о том, что при попустительстве старика я чуть не сыграл в ящик, то это правда. Львович говорил, что во время своего последнего визита в медкрыло, я трижды от него сбегал на тот свет… И скажу честно, иногда мне кажется, что одна из попыток все же удалась. По крайней мере, с прежним Кириллом Громовым я себя никак не ассоциирую. А тот мальчик, что приезжал в гости к своему единственному другу Ромке Подольскому, умер в регенерационной ванне от глубоких ожогов восьмидесяти процентов тела два года тому назад.
Ингварь не сдержался, выругался и, бросив опаливший ему пальцы окурок, со злостью вдавил его каблуком в землю.
– Как боярин вообще мог подобное допустить?! И куда смотрел Федор? Н-наследничек, чтоб его!
– Федор Георгиевич слишком редко появлялся в поместье, чтобы видеть, что происходит с его домашними, и уж тем более разбираться в их дрязгах, – ровным, спокойным тоном ответил Кирилл. – А Георгий Дмитриевич… он был безумен. Такое случается с сильными одаренными, прошедшими войну. Близость Эфира, наполненного болью, смертью и страданиями тысяч людей, оказывает на них… нас… весьма пагубное влияние. Если не уметь от него защищаться, конечно. Но какой стихийник знает об этих методах? Вот и Георгий Громов не знал. Презрение к эфирникам сыграло с ним злую шутку, как, впрочем, и со многими-многими другими гриднями и ярыми. Но если иные бояре, заставшие ту войну, по ее окончании добровольно передали главенство в роду своим наследникам, то старый Громов не смог отказаться от власти, а среди окружающих его людей не нашлось никого, кто смог бы распознать его безумие и решился спорить с сильнейшим ярым Пламени в России.
– А как же Алексей, Мила, Лина? Ирина та же? – Этим перечислением Ингварь продемонстрировал немалую осведомленность о событиях более чем двухлетней давности. – Или они тоже с ума сошли?
– Вседозволенность рождает чудовищ. Бывает, – пожал плечами Кирилл. – Но с ними можно справиться. Надеть строгий ошейник, перевоспитать… убить, в конце концов. Федор Георгиевич приструнил Алексея, я, смею надеяться, перевоспитал его сестер. Ну а Ирина Михайловна… Мертвые не кусаются.
– И впрямь, Сильвер. И наши старперы еще на что-то рассчитывают? – качнул головой Подольский, огляделся по сторонам и, хлопнув ладонями по коленям, поднялся на ноги. – Вот и поговорили… м-да. На свадьбу-то позовешь?
– Приглашения я уже выслал на ваш домашний адрес, – кивнул Кирилл, поднимаясь с подножки грузовика следом за дружинным воеводой. – Для вас с Татьяной Сергеевной и для Романа… на двух человек.
– Неплохой повод познакомить его с невестой, – улыбнулся Подольский.
– Вам виднее, – отразил его улыбку юноша и, развернувшись, направился в сторону оставленного без присмотра «Визеля». Но, сделав пару шагов, обернулся. – Спасибо, дядька Ингварь.
– За что? – изобразил удивление тот.
– За то, что выслушали… и сказали, – ухмыльнулся Кирилл.
