Бин-Сквилл – местный район, который значится, как район для бедных. Как говорят столичные – там живут отбросы общества. Хотя на самом деле там живут те, кто зарабатывает честным путём. Те, кого не пощадила жизнь. Те, у кого нет родителей и кому приходится выживать самостоятельно, не имея богатого покровителя. Только, если ты не ночная бабочка, отдавшая свою душу в рабство. И хотя я не столичный житель. Но прекрасно знаю, что творится на его улицах. Именно там – чаще всего происходят убийства, насилие и местные грабежи. Люди просто сходят с ума, когда не имеют возможности что-либо изменить в своей жизни. Когда они не хотят что-либо менять в своей жизни. И это удручает. Однако, как говорит Рэй: «Всем помочь невозможно. Люди сами должны захотеть что-либо сделать для того, чтобы хоть как-то изменить в первую очередь свой мир к лучшему».
– Думаю, таким, как наш ректор – это бы не помешало. Может быть тогда, все кто имеет власть – о чём-нибудь, да задумались бы.
Изабель улыбается и пожимает плечами. После чего мы продолжаем наши поиски.
Я снова сосредотачиваю своё внимание на книгах мужчины. Надо признать, все они редких и дорогостоящих изданий. Однако ничего криминального или же подозрительного я не нахожу.
В основном – это либо классическая проза, либо искусство, либо рунология, которой наш ректор, кажется, очень увлекается. Поскольку подобных книг у него довольно много, и все они из различных категорий сложностей. Одна даже привлекает моё внимание. Самая тоненькая. В красной, матовой обложке с символом древних ацтеков племени «МайХан», которое раньше поклонялось древней богине Ифсу – карательнице и пожирательнице душ.
Хм.
Я осторожно хватаюсь за корешок книги, почувствовав едва различимый холодок, и с охватившем меня любопытством тяну её на себя. Однако голос Изабель останавливает меня:
Тут же отпускаю книгу, в последний раз взглянув на неё, а затем оборачиваюсь назад. Да так и застываю на месте, когда вижу тот самый медальон, переливающийся в свете теней, которые делают его ещё более таинственным.
Медальон, в виде полной луны.
– Насколько мне известно – данные артефакты считались частью символики инквизиторов в эпоху средневековья.
– Да. – Я сглатываю, а затем повторяю слова из древних рукописей, которые однажды читала мне мама: – Луна… Луна, как символ пробуждения дьявола, как символ изгнания и очищения перед истинным перевоплощением…
Глава 37.
Лукас
Праздник в самом разгаре. Все вокруг смеются, что-то обсуждают. Некоторые продолжают танцевать. Некоторые не стесняются присутствия преподавателей и переходят к активным действиям, которые в последствии определённое позволят им снять большой куш.
Я же стою с бокалом в руках, в то время как Мелания где-то в туалете приводит себя в порядок, поскольку какая-то неуклюжая девчонка пролила на неё вино, и при этом никак не могу выкинуть из своей головы мысли о Мейлоу.
Чёрт возьми, она хуже дьявола!
Ведьма, которая лишила меня рассудка за пару дней!
Мне кажется, я до сих пор чувствую аромат, исходящий от её кожи, эти тонкие запястья и…
Фаргс! Это уже какое-то помешательство!
– Эй, – Я слышу чей-то смешок и, моргнув, тут же оборачиваясь.
Довольная рожа Уинстона смотрит на меня в упор и ухмыляется.
– Чего ты такой угрюмый?
– Чего ты такой довольный? – зло протягиваю я и кривлюсь, тут же отвернувшись от него.
– Воу-воу, полегче, – смеётся этот недоумок и хлопает меня по плечу. – Иначе в скором времени у тебя появятся морщинки. Только посмотри, как ты вечно хмуришься! По твоей роже так и читается: «Не подходи. Убью!»
Я растягиваю губы в обманчиво-дружелюбной улыбке, глядя на друга, а затем саркастично произношу:
– Вот и валил бы ты, пока случайно не прилетело.
– Вообще-то у меня есть к тебе разговор.
– Хм. Что на этот раз? К тебе клеится очередная девчонка и ты не знаешь, как её отшить?
– Не сомневаюсь, что ты в этом мастер, друг. Но дело касается…Кейлы.
На этих словах я замираю. Пальцы с силой впиваются в тонкое стекло бокала. Поэтому я тут же ставлю его обратно на столик, чтобы ненароком не раскрошить на мелкие кусочки, и перевожу внимательный взгляд на друга.
Лицо Кларка становится серьёзным. А это значит, что он действительно хочет сказать что-то важное.
– Идём, прогуляемся, – произносит он, кивнув на стеклянную дверь в самом конце зала.
Я киваю и следую за ним.
Через пару минут мы оказывается сидящими на скамье, прямо под магнолией. На улице ни души. Зато музыку слышно так, что при желании можно танцевать прямо здесь.
– Ну, ты так и будешь молчать? – нетерпеливо спрашиваю я, глядя на то, как складка между его бровей только увеличивается. При этом сам он смотрит куда-то в даль.
Чёртово ожидание раздражает меня ещё больше!
– Похоже ты был прав.
Я подбираюсь, словно хищник, выжидающий жертву, и тут же произношу:
– В плане?
– В плане Кейлы.
– Ты что-то узнал?
Сердце в груди, как назло, начинает биться сильнее, стоит лишь услышать имя этой девчонки. Челюсть же, наоборот, нестерпимо сводит.
– Не совсем, но… Она и правда ведёт себя довольно странно.
– Уинстон, я сейчас тебе врежу. Ты можешь не говорить загадками, чёрт возьми?!
Я резко поднимаюсь со скамьи и перевожу взгляд на друга.
Он точно также переводит взгляд на меня.
– Могу, если ты возьмёшь себя в руки и перестанешь наконец истерить! – рычит в ответ, и я плотно сжимаю губы.
Несколько секунд немого зрительного диалога и я снова сажусь на место, как послушный пёс.
– Слушаю, – на этот раз куда более спокойно и мягко произношу я, уняв внутренний вихрь из стихий.
– Когда мы ехали обратно из города, Кейла вдруг попросила остановить машину.
– Зачем?
Пока я не понимаю к чему он клонит.
– Честно говоря, я и сам не понял.
– Тогда какого…
– Дослушай! – спешно перебивает он, огрызнувшись, и я понятливо затыкаюсь, кивнув.
Порой этот парень может быть даже вспыльчивее, чем я. Правда это бывает в очень редких случаях.
– Так, вот. Она попросила остановить машину. Причём дважды. Да таким голосом, словно от этого зависела её жизнь. Ей богу! – Он едва мотает головой. – В общем я остановил. Видел бы ты её лицо в тот миг. Испуганное, бледное и вместе с этим решительное. Она резко выскочила из тачки и побежала в лес, а…
