Я же, будто оторван от этого мира.
Здесь и одновременно нигде.
Знаю, что причиняю боль. Ей, себе. Рву на куски остатки и так шатких отношений. Нужно вернуться. Нужно поставить точку во всем, что между нами происходит.
Нужно прийти к общему пониманию ситуации и того, что мы от нее хотим.
На зоне, я не раз сожалел о том, что не сделал ей предложение, когда узнал о будущем сыне.
Жалел, и одновременно понимал, что роспись в тюрьме не то, что предлагают любимым женщинам.
Весы «за» и «против» снова тихо покачиваются, в какую сторону они скатятся сегодня?
Поднимаю голову. В глаза сразу бросается вывеска. Ювелирный. Через дорогу. Нужно только встать и пройти по пешеходке.
Теперь же можно?
Мне больше всего в жизни не хочется, чтобы Кирилл знал нас по отдельности. Приходящий папа, и мама, что вышла замуж за другого.
Думать так, норма. А как иначе? Сдерживать в себе и не выражать эмоций. Мое кредо по жизни. Так было всегда. Теперь я отчетливо понимаю, что на такой модели поведения далеко не уедешь.
Захожу в лифт. Несколько этажей. Время растягивается, ожидание становится нестерпимым.
Касаюсь ручки двери. Вижу ее сразу, стоит переступить порог.
Впиваюсь взглядом в ее заплаканные глаза.
Ксюша сидит на полу. Все в том же платье. Смотрит.
Этот взгляд пробуждает понимание собственной эгоистичности.
Опускаюсь рядом. Сжимаю ее ладонь. Пальцы ледяные.
Прежде чем сказать, нужно собрать мысли воедино, но у меня не получается. Гоняю их в своей голове, и никак не могу сформулировать.
Ксю тяжело вздыхает. Ее плечи медленно поднимаются, и так же опускаются.
— Я перестала верить, что получится, — вполголоса, — еще полгода назад. Решила, что хочу жить дальше. Без слез и бессонниц. Я выдохлась. Сдалась Денис, — смотрит в одну точку перед собой, шевелит только губами, — Твое появление стало шоком. Я придумывала себе другую жизнь. Правда. Потому что в этой, жить было невозможно.
Ее губ касается легкая усмешка.
— Я сегодня поехала на работу и чувствовала себя виноватой, что не смогла остаться дома. А потом ты с этим платьем, нервы сдали. Все вокруг говорили, что все будет хорошо, ты главное верь, милая, — снова усмешка, — а как верить? Ночью. Только ночью. Потому что днем, слишком сложно. Сурово. Слишком реально.
— Я понимаю, что не будь Кирилла, все было бы иначе.
Говорю это, но даже мысли не могу допустить, как бы выглядело это «иначе».
— Я не знаю. Я привыкла одна. За это время привыкла к тому, что у меня есть Кирюха и я сама. Ты тоже был в моей жизни, но где-то там далеко. Там, до куда я даже рукой дотянуться не могу.
Ее ногти впиваются в кожу моей руки.
Она стискивает зубы. Вижу, что на пороге новой порции слез.
— Это был не упрек.
— Что?
Ксюша впервые за все это время, разворачивается ко мне лицом.
— Платье. Это ревность.
— К кому?
— К новой жизни. Неуверенность.
Зайцева округлят свои, и без того огромные глазища. Смотрит с недоверием.
— У тебя?
— У меня. Не обижайся, я был неправ.
— Я тоже.
Она облизывает губы и меня триггерит.
В голове одно единственное желание — быть рядом.
Кровь закипает.
Подтягиваю ее на себя слишком быстро, резко. Хочу почувствовать ее тепло. Вдохнуть запах.
— Ты просто не представляешь, что я чувствую, когда на тебя смотрю.
Ксю затихает. Прячется в этих объятиях. Касается пальцами моей щеки.
— Расскажи. Я хочу знать.
— Желание. Страх. Неверие. Ты так близко, — втягиваю носом запах ее волос, — я так этого ждал. Тебя. Рядом. Со мной.
Не замечаю, как расстёгиваю змейку на ее платье. Удобную, проходящую вдоль спины. Стоит только окольцевать ее руками, и вуа-ля.
Матовая тонкая кожа покрывается мурашками. Белые, изящные плечи, выразительные ключицы.
Запах, от которого кружится голова. Мне кажется, я бредил этими ожиданиями. Жил ими все два года.
— Поцелуй меня, — ее шёпот отдает легким холодком, что медленно ползет по позвоночнику. — Поцелуй меня Денис.
И снова вереница головокружительных эмоций. Чувств. Они переполнят. Включается режим собственника. Все запреты летят к чертям.
Чувствую ее учащенное дыхание, оно опаляет кожу. Выкручивает руки своей естественностью.
Обожание этой девочки захлёстывает с новой силой.
Ночь хоронит все обиды и недопонимание. Поглощает своей простотой. Подчиняет.
Чувствую ее ответное сумасшествие. Ксюша стягивает мою куртку, прижимаясь теснее.
Поднимаюсь на ноги, продолжая держать ее на руках. Целовать.
Быстрые шаги наверх. Прохладные простыни и бешеное наслаждение.
* * *
Утро бьет обухом по голове. Состояние словно после самого затянувшегося в жизни похмелье.
Отходняк от новой реальности.
Ксюши рядом нет. Приподнимаю голову и снова падаю на подушку.
На часах уже обед.
Смотрю на фото Кира, что стоит на тумбочке рядом с кроватью, а в голове одна-единственная мысль: хватит ходить по кругу.
Мы все это уже проходили. Непринятие. Боязнь.
Принимаю душ и спускаюсь на кухню.
Ксюша кормит сына, что сидит в детском кресле с пристегнутым столиком.
Увидев меня, на секунды замирает.
Повисает напряжение. Пару раз сжимаю руки в кулаки.
— Я сегодня отъеду, думаю до вечера. Позднего. Хотел заехать на фирму деда, да и вообще пора разбираться с так называемым наследством.
— Хорошо, — кивает и подносит очередную ложку с супом к детскому ротику.
