– Вина? – Рики неуверенно пошевелила дрожащими от холода губами.
Далее притянул сестру к себе, крепко обнял и чмокнул в макушку.
– Пугливый воробей… Ну, получилось так, что пролила вино, зачем же сразу прятаться? Такая качка – любой прольёт, даже бывалый моряк. И Стернс ведь не зверь лютый, чтобы это не понять. Всё прекрасно понял и принял, и даже пошутил что-то там со стариком, а как узнал, что тебя нигде найти не могут, сразу в лице изменился.
«Вино? – Рики лихорадочно вспоминала недавние события. – Я врезала ему в грудь, при чём тут вино? Я врезала практически самому королю! А он... А он просто сделал вид, что ничего не произошло? Не может быть…»
– А... – Рики запнулась, выбирая, как лучше спросить, чтобы брат не заподозрил лишнего, – больше милорд ничего не говорил?
– О чём?
– Обо мне, например.
– Сестрёнка, если ты считаешь, что о твоей неуклюжести будут болтать днями, тем более, такие важные люди, как он, то ты о себе слишком высокого мнения. И так переполошила половину команды и меня чуть с ума не свела.
– Прости, – всё ещё не веря своим ушам, проронила Рики. – А он точно-точно ничего больше не говорил? А пятно ты видел?
– По-твоему, я могу вот так просто взять и завалиться к Стернсу и сказать: «Не покажите ли вы мне, куда именно расплескала вино моя нерадивая сестрица»? Рики, да ты в своём уме? Скажи «спасибо», что он вообще вспомнил, как меня зовут. Хотя меня в тот момент это даже не тронуло – я спешил найти тебя.
Но Рики слушала брата по-своему и усиленно выстраивала в голове одну единственную сцену, детали которой ей были крайне важны.
– То есть, ты его видел и разговаривал с ним?
– И даже больше. – И Дален пояснил: – Поутру мы поговорим ещё раз. Стернс велел зайти к нему, как только он проснётся. Ух, сестренка, носом чую, разговор будет не просто о вине, и этой осенью я даже смогу как следует починить крышу на доме!
– Лучше бы о вине, – мигом скисла Рики.
– Уверен, он о нём уже давно забыл. Что пролитое вино по сравнению с тем, что мы для него сделали?!
Но Рики только тяжело вздохнула. Так тяжело, будто на сердце лежал тяжеленный камень, и сбросить его девушке никак не удавалось.
***
Гай поморщился и коснулся щеки тканевой салфеткой, оставшейся на столе после плотного завтрака. Светлый лён тут же впитал в себя капельки крови.
– Не трогайте, ваша светлость, – извиняющимся тоном зачастил Арно, рука которого дрогнула из-за сильной качки, а вместе с ней – и лезвие, в той руке зажатое. – Сейчас нанесу немного мази – вмиг пройдёт. Затем продолжим.
– Мы только начали, Арно, – с насмешкой напомнил Стернс, продолжая промокать порез. – Мне страшно представить, что будет в конце.
– Может, нанести на кожу больше масла и взять другое лезвие? Это скользит отвратительно.
– Я предлагаю просто прекратить все дальнейшие попытки. Я чудом избежал смерти на острове – как-то совсем не хочется теперь откинуться просто из-за того, что ваша рука дрогнет в неподходящий момент.
– Тогда я оботру вашу шею тёплым полотенцем с душистой водой. И ногти почищу. Вроде мелочи, а выглядеть будете лучше. Эх, – Арно вздохнул, рассматривая одежду, которая была принесена Стернсу, – ткани совсем не первого класса. Возникает острое ощущение, что рубашку сняли с простого горожанина. Возможно, чуток зажиточного, но никак не богатого. А для жилета портной пожалел пуговиц и серебряной нити.
– Мне же сегодня не жениться, – хмыкнул Гай, меняя позу в кресле и в очередной раз хмурясь от боли в спине.
– Просто вы так хотели, чтобы слухов и пересуд было меньше. А от цепкого взгляда прислуги и, вы уж меня простите, вашего дяди ни одна мелочь не ускользнёт… Сами знаете.
– Если только он уже в Торренхолле.
– Вы, кстати, не передумали ехать верхом?
– Нет.
– И вы, надеюсь, помните, что я рекомендовал вам отказаться от этой идеи?
– Не только ты.
– Я это повторил сейчас для того, чтобы, когда ваше тело пронзит нещадная боль, вы не грозили мне виселицей.
– Я не могу трястись в экипаже, как баба.
– Как и не можете позволить себе слечь ещё на несколько суток. А вот протрясётесь верхом – точно сляжете. Не сильно жжёт?
Лекарь приложил горячие полотенца к шее. Грубые тряпки сильно пахли ветивером.
– Терпимо, – отозвался Стернс. – Девчонка нашлась?
– Ещё ночью, милорд. Зарылась в парусину в каком-то дальнем углу, там и уснула. Её брат, кстати, уже полчаса как топчется у ваших дверей.
– Пусть зайдёт.
– Сейчас позову. А вы сидите, не двигайтесь. Тепло хорошо расслабит мышцы – вам это сейчас нужно.
Гайлард сделал глубокий вдох. Горячий пар, исходивший от полотенец действительно успокаивал и прогонял прочь разношёрстные и неприятные мысли.
Этой ночью Стернс спал отвратительно. Сколько ни старался заснуть, сон никак не шёл. В любую другую ночь можно было бы поворочаться с боку на бок, и рано или поздно организм сдался бы, но в последние ночи каждое движение напоминало о страшных событиях на острове и отдавало такой болью, что Гая начинало трясти. А ещё перед глазами, стоило только их закрыть, сразу возникало перепуганное лицо деревенской девчушки, посмевшей замахнуться на своего господина.
Сколько же смелости в этой пигалице! Сколько неподдельного искреннего чувства! Каждая улыбка – к своему времени; каждая грусть – к своей печали. Движения и слова просты и естественны. И мысли чисты, как чиста родниковая вода, холодная и одновременно тем же холодом обжигающая.
Стернс выдохнул. Снова мысли о ней. Сколько же можно?
– Ваша светлость.
Гайлард перевёл взгляд с кубка, из которого вчера угощал Рики вином и на ободке которого засохли тёмно-красные капли, на появившегося в дверях Далена и произнёс:
– Мне доложили, что твоя сестра нашлась. Я рад, что с ней всё в порядке.
– Малышка просто перетрусила, милорд. – Дален нервничал и теребил пальцами край своего жилета. – Вы уж её простите. Не каждый день приходится подносить вино высочайшей особе, тем более, в условиях такой качки.
– Тебе, верно, уже озвучили сумму, которую мой казначей выдаст тебе золотом, как только мы прибудем в Торренхолл? – сменил тему Гай.
– О вашем решении я узнал от вашего советника. От всего сердца благодарю вас за заботу о деревне.
– Надеюсь, этих средств хватит на лодки и компенсировать потерю Рина его семье?
– Смеётесь? Более чем!
– Я рад. И ещё более рад тому, что в моих землях живут такие смельчаки, как ты. Я как-то всегда считал, что в деревнях едва ли сыщется кто-нибудь, способный поднять хотя бы пику против угрозы чуть страшнее, чем одичалый катран. Поэтому твоя смелость меня покорила.
