Порция поспешно наклонилась — якобы натягивая штаны.
— Да, конечно. Мы с Полом дождались остальных и все вместе поехали домой. — Она необычно долго возилась с пряжкой — пальцы внезапно стали совсем непослушными. — Я умираю от голода. Пол стрескал всего цыпленка, и мне ничего не осталось, кроме хлеба с сыром.
— Мы сейчас же идем в столовую. Уилл сказал, что не застал тебя на месте встречи. — Руфус не спускал с Порции глаз и наверняка заметил ее неловкость, но не подавал виду: говорил все так же небрежно, прислонившись к каминной полке и прихлебывая из кружки эль.
— А он не сказал тебе также, что у меня было расстройство желудка и, пока Пол дрых себе на солнышке, я не вылезала из кустов? — поинтересовалась Порция, отвернувшись в сторону и приглаживая руками растрепанные волосы.
— Нет, этого он не сказал. — Руфус отпил еще эля, хотя по-прежнему караулил каждое ее движение. На скулах у Порции проступил едва заметный румянец, а тонкие губы напряженно поджались.
— От места вашей встречи до замка Грэнвилл было рукой подать, — как ни в чем не бывало напомнил Руфус. — Тебе не удалось высмотреть там ничего интересного?
— Ничего нового я не заметила, — покачала головой Порция, все еще не решаясь посмотреть ему в глаза. — Подъемный мост опущен, и по нему взад и вперед двигались отряды ополчения. Как всегда, у всех был очень занятой вид.
Руфусу было ясно как Божий день, что она о чем-то умалчивает. Он с трудом сдержался, когда услышал от Уилла о неожиданной отлучке Порции в подозрительной близости к замку Грэнвилл. Первой мыслью было загнать ее в угол вопросами и добиться правды, но уязвленная гордость делала этот допрос крайне неприятным. В ее ответах явно скрывалась какая-то фальшь. И Руфусу почему-то ужасно не хотелось знать правды. Однако он заставил себя произнести:
— Ты врешь.
— Не понимаю, с чего ты это взял. — Ее щеки моментально побледнели.
— Не смей мне врать, Порция. — Его голос стал прерывистым от подступившего гнева. — Что ты делала, когда скрылась от Пола?
И тогда Порция посмотрела прямо ему в глаза. От нее не укрылись ни сжатые в кулаки сильные руки, ни молнии, сверкавшие во взоре. Похоже, что мужчина, всего несколько минут назад любивший ее столь нежно и страстно, сейчас оказался целиком во власти своих неукротимых демонов, — и Порции стало страшно. Нет, она не перенесет этого вновь!
Проглотив тугой комок в горле, Порция набралась храбрости и призналась:
— Я хотела оставить письмо для Оливии. Я пообещала дать ей знать, если останусь жива, но до сих пор не имела такой возможности.
— Ты встречалась с Грэнвиллами? — Его голос звучал равнодушно, но это вовсе не значило, что Руфус успокоился.
— С Оливией, — уточнила Порция, чувствуя, как отчаянно звучит сейчас ее голос. — Только с Оливией. Руфус, она моя подруга. Она безумно беспокоилась за меня. Я обещала оставить ей письмо. И я отправилась, чтобы сделать это, но случайно наткнулась на нее и Фиби, и мы поговорили. Вот и все.
— Фиби?..
— Это младшая сестра Дианы. Она также моя подруга. — Порция упрямо выпятила подбородок, словно почерпнула в собственных словах новую отвагу. Никому на свете, даже Руфусу, она не позволит указывать, с кем ей можно дружить.
— Грэнвиллские бабы, — брезгливо бросил он.
— Ох, чтоб ты провалился, Руфус! — взорвалась Порция. — Оливии нет никакого дела до свары между тобой и ее отцом, и Фиби тоже! Мы пробыли вместе всего пять минут и ни словом об этом не обмолвились!
— Заткнись и иди сюда! — перебил Руфус и повелительно простер руку. Его глаза грозно сверкали. Порция инстинктивно отпрянула назад.
— Я не собираюсь соваться между молотом и наковальней! — выпалила она и отбежала за стол.
— Иди сюда!!!
Порция отчаянно затрясла головой и при виде того, как он неумолимо приближается с диким, яростным выражением лица, постаралась нащупать ручку тяжелого медного кувшина с элем.
— Не трогай меня, Руфус!
Тот, словно и не слыша этих слов, с ужасающей легкостью отшвырнул с дороги стол, как игрушку. Порция выплеснула содержимое кувшина. Эль угодил прямо ему на голову и водопадом стекал по лицу и бороде. Это помогло: Руфус замер на месте.
У него был такой растерянный вид, он казался таким очумевшим, что у Порции вырвался истерический визгливый смех.
И тогда Руфус ринулся на нее с каким-то звериным рыком. Порция увернулась, но тут же осознала, что избрала неверное направление — единственным путем к бегству могла служить дверь. Здесь, внутри дома, ей некуда скрыться. Она попыталась взбежать по лестнице, но Руфус не отставал ни на шаг. Его рука перекрыла путь наверх. Порция инстинктивно поднырнула под эту руку и даже достигла первой ступеньки, хотя понимала, что удрать не удастся. Да и наверху нет никакого укрытия.
Железные пальцы сомкнулись на ее локте. Сильный рывок — и девушка оказалась плотно прижатой к напряженному, жесткому и мокрому телу. Запах эля стал удушающим.
— Черт побери, Руфус! Что ты собрался делать? Не смей меня трогать! — Порция отчаянно билась и вырывалась, но этим только заставила Руфуса усилить хватку и приподнять ее в воздух. Теперь ее бешеные движения напоминали смертельное отчаяние мухи, бьющейся в паутине под холодным, беспощадным и хищным взглядом паука.
И тогда он потащил ее наверх, все еще бьющуюся у него в руках. Швырнул ничком на постель и крепко прижал коленом к тюфяку, как муху, которая пыталась уползти из ловушки.
— Отпусти, проклятый верзила!
Но Декатур вместо этого сам уселся прямо ей на бедра, захватил ее руки и завел за спину. Порция замолотила ногами, хотя понимала, что вряд ли это поможет.
Руфус терпеливо дождался, пока она окончательно обессилеет, потом перевернул свою жертву на спину, все еще сидя на ней верхом.
— Боже милостивый, — вымолвил он. — Если бы я знал раньше, что ты предпочитаешь такие пещерные игры, я бы давно сумел тебя удовлетворить!
Порция потрясенно осознала, что его гнев давно миновал, и он просто издевается над ней.
— Сукин сын! — завопила она. — Ты, безмозглый ублюдок… навозный жук… дерьмо… ты… ты… — От ярости Порция чуть не лишилась дара речи и торопливо выпалила: — От тебя разит, как от пивной бочки!
— Ну, так и пей вволю! — отвечал Руфус, наклонился, приподнял в ладонях ее голову и поцеловал в губы.
О, это был отнюдь не нежный, ласковый поцелуй… или хотя бы поцелуй влюбленного. Однако он оказался как нельзя кстати после их неистовой стычки, где страсть шла рука об руку с гневом.
Когда Руфус наконец оторвался от нее, губы жгло так, будто их искусал пчелиный рой. Сердце бешено билось где-то у самого горла, не давая дышать. У Порции было такое чувство, будто она только что пробежала марафон или проиграла борцовский поединок. Что, впрочем, как раз соответствовало истине.
