— Я ничего не знал о дневнике, пока о нем не рассказала мать Марты, — сказал Корнелиус. — Думаю, что в этом и был его смысл.
— Ты читал его? — спросил Кальдер Бентона.
— Нет, не читал. Но я знаю, что там была важная информация о «Лагербонде» и операции — как ее? — «Дроммедари»?
— «Дроммедарис», — поправил Кальдер.
— Не важно. И еще. Думаю, там было много обо мне, о тебе, Корнелиус, и обо всех членах семьи. Кроме того, у меня и не было возможности его читать, пока она была жива.
— А когда умерла? — спросил Кальдер.
— Я не мог.
— Почему?
— Потому что у меня его не было.
— Извини. Мне показалось, ты сам сказал, что поднял его с пола и забрал с собой.
— Да, так и было. Думаю, что я действовал инстинктивно. Я знал, что дневник важен, и почему-то не сомневался, что после убийства станет еще важнее. Но я не хотел забирать его с собой в основной лагерь и спрятал его. А потом, после угроз Молмана, решил оставить все как есть.
— А почему ты просто не сунул его в карман брюк?
— На мне не было брюк. На мне вообще ничего не было. Думаю, что здорово напугал своим видом хозяйку заповедника.
— Понятно. — Кальдер чувствовал, как за столом возрастает напряжение. Нагота Бентона снова напомнила присутствующим причину, по которой они с Мартой оказались в Купугани.
— И где ты его спрятал? — не выдержал Корнелиус.
— В сарае. За балкой, под кирпичом.
— Он может быть все еще там? — поинтересовался Кальдер.
— Трудно сказать, — задумался Бентон. — Вполне возможно. Там было полно всякой рухляди. Мне пришлось даже на что-то встать, чтобы достать до этого места, а я немаленького роста. Этот сарай не из тех мест, где наводят порядок каждой весной. Но даже если и так, то вряд ли кому-нибудь придет в голову добираться до балок. Полагаю, если его не снесли или не переделали во что-то другое, то дневник может по-прежнему находиться там.
Кальдер и Корнелиус переглянулись.
— В таком случае, Бентон, — произнес Корнелиус, — ты отправишься с нами в Купугани и покажешь это место.
Бентон открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент зазвонил мобильник. Свой Кальдер выключил, значит, это был телефон Корнелиуса.
— Да, Эдвин… Да… Да, Бентон здесь со мной… сколько?.. Девятьсот двадцать? Я перезвоню.
Он закончил разговор и, помрачнев, убрал мобильник.
— Плохие новости?
— Ивлин Гилл вышел с новым предложением. Девятьсот двадцать миллионов фунтов. Завтра в семь утра «Лекстон медиа» объявит о своем решении.
— Вот черт! — не удержался Бентон.
Корнелиус с Бентоном обменялись обреченными взглядами.
— Нам нечем им ответить, так ведь? — спросил Корнелиус.
Бентон покачал головой. За столом воцарилась мрачная атмосфера.
Кальдер нарушил тишину:
— Гилл получает деньги от «Лагербонда». Если мы это вскроем, сделку с ним не заключат. И «Таймс» отойдет к вам.
— Он прав, — сказал Бентон.
Корнелиус решительно взглянул на Бентона:
— Мы отправляемся в Купугани немедленно!
Корнелиус с Бентоном отправились в номер-люкс Корнелиуса заняться приготовлениями, а Кальдер вернулся в номер своей более скромной гостиницы. Включив мобильник, он узнал, что ему звонила Зан и просила с ней связаться, но сначала он набрал номер дома Энн в Хайгейт.
Трубку взяла Ким. С Энн все было в порядке, и она шла на поправку. Тодд тоже выздоравливал, но его пока не выписывали, считая, что еще рано. Доктор Кальдер отправился с детьми в парк.
— Эдвин больше не объявлялся? — спросил Кальдер.
— Нет. Но я решила сама расставить все точки над i, позвонила инспектору Бэнкс и рассказала, что навестить Тодда приезжала Донна Снайдер. Я также сказала ей, что Эдвин пытался меня этим шантажировать.
— Она тебя подозревает?
— Не думаю. Я спросила, не собирается ли она снова допросить Эдвина, и она ответила, что вряд ли, но вид у нее был очень недовольный. Я сообщила ей кое-что о твоем расследовании, и она просила пожелать тебе удачи.
— Вот как?
— Мне кажется, ей велели не трогать семью ван Зейлов, и это ее бесит.
Кальдер рассказал Ким о Корнелиусе и Бентоне, а также о дневнике, спрятанном в заповеднике. Ким была довольна, хотя, судя по всему, не могла окончательно поверить в невиновность Корнелиуса. Кальдер обещал держать ее в курсе.
Потом он позвонил Зан:
— Зан, это Алекс Кальдер.
— Привет! — Звук был такой, будто она говорила из машины. — Я рада, что вы позвонили. Мои знакомые из Национального разведывательного агентства наткнулись на золотую жилу. Я хотела бы с вами все обсудить. Вы сейчас где?
— В Йоханнесбурге вместе с вашим отцом. Мы сегодня же отправляемся в Купугани.
— Где убили Марту?
— Да. Мы считаем, что ее дневник спрятан там. И хотим это проверить.
— После стольких лет? Как он мог уцелеть?
— Долго объяснять.
— Вы должны мне все рассказать. — Зан замолчала, и Кальдер услышал, как звук двигателя машины изменился — она явно переключила скорость. — Послушайте, я могу тоже приехать? Я хотела бы обсудить с вами то, что узнала о «Лагербонде», с глазу на глаз. И еще я хочу помочь.
— Думаю, ваша помощь будет нелишней, — согласился Кальдер. — Вы можете туда добраться вовремя?
— Вы летите из аэропорта Йоханнесбурга?
— Не знаю. Этим занимается Корнелиус.
— Думаю, что так — это самый быстрый способ. Я сейчас недалеко от аэропорта Кейптауна. Мне надо увидеться с одним человеком, а потом я сразу доберусь до аэропорта и вылечу в Йоханнесбург.
— А эта встреча как-то связана с «Лагербондом»? — поинтересовался Кальдер.
— Да, — ответила Зан. — Я все расскажу, когда мы увидимся.
— Будьте осторожны. Моя последняя встреча с представителем «Лагербонда» была не самой приятной.
— Не волнуйтесь, — засмеялась Зан, но Кальдер почувствовал, что она нервничает. — Я могу за себя постоять.
Кальдер искренне надеялся, что она не ошибается.
По поверхности Темзы хлестали яростные капли дождя, и верхней половины башни торгового центра «Канари-Уорф» Эдвину не было видно: ее скрывали сердитые серые облака. Он в отчаянии охватил голову руками. Он так долго и так усердно трудился, стараясь удержать события под контролем и хотя бы на шаг опередить очередное несчастье, и вот теперь его не оставляло ужасное чувство, что все усилия оказались напрасными и все рухнуло.
