— У меня нет слов, — выдавила Лима и после несмело добавила: — Полагаю, я должна называть вас отец?
— Лучше просто по имени.
Лотанари тихонечко выдохнула и поймала на себе веселый взгляд Идриса.
— Ты знал, — прищурилась она.
— Знал.
— И молчал?
— Я был опутан сотней клятв, Лота, — серьезно ответил Повелитель. — Я даже не мог просто взять твою руку и положить на свое лицо. Потому что «ни словом, ни делом, ни бездействием».
— А как же земляника и орех?
— За это я получил откат. Потому что понимал: ты догадаешься. Если захочешь. Мы пришли. Ты готова?
— Да.
— Церемония недолгая, не беспокойся, — шепнул Идрис. — Дьердре скажет несколько слов, я возложу венец на твою голову, ты скажешь несколько слов — и все.
— А что я скажу? — оторопела Лота.
— Что-нибудь. — Идрис пожал плечами. — Я не помню, что я говорил после коронации. Мои родители погибли за пару дней до этого, и мне как-то было не до того. Но ничего, никто не жаловался.
Серебристый туман, сопровождавший их всю дорогу, развеялся, и Идрис вывел Лоту на просторную поляну. Трава мягко пружинила под ногами. Все эльфы замерли по краям поляны, оставив центр пустым.
«Совсем как тогда, в лесу», — подумала Лота.
Подле усыпанного Брачного Древа стояла Белая Леди, которая уже успела сменить свой кроваво-алый наряд на привычные светлые одежды.
— Лотанари Шан Нейрин, избранница Идриса Эйлога Ллиноса, — певуче произнесла Дьердре Глейрио.
— Арристоэль ирлори, — эхом пронеслось среди придворных и приглашенных гостей.
— Ирлори, — хрипловато произнесла Лотанари.
— Сто Четырнадцатый Отбор Невест завершен, — голос Белой Леди заполнил собой все пространство поляны. — Повелитель нашел ту, что осветит его путь и согреет душу. Ту, что любовью отвечает на любовь. Ту, что достойна носить Малую Корону Эльфхиира.
Сделав шаг назад, Белая Леди коротко поклонилась, и за ней этот поклон повторили все.
Подойдя к любимой, Идрис призвал проекцию своего герба и извлек оттуда Малую Корону, которая была похожа на венок из трав и полевых цветов.
«А может, это и есть венок, просто кто-то покрыл его глазурью из драгоценных металлов», — подумала Лота.
Венец совершенно не ощущался на голове. И у Лоты даже возникло желание поднять руку и проверить: точно ли он там?
«Теперь надо что-то сказать. Я должна сказать что-то умное, что-то красивое», — панически подумала Лота.
— В беседке невест я сказала, что вижу себя с кисточкой, — начала Лотанари и тут же пожалела о таком выборе слов. Но деваться было уже некуда, и пришлось договаривать: — Но Идрис открыл мне свое сердце. И мое — тоже. Прежде мне не доводилось влюбляться, и я счастлива, что… Что все вышло так, как вышло.
Она на мгновение склонила голову, а когда подняла глаза, то увидела, что проворные официанты разносят гостям вино.
— Арристоэль ирлори. Эссентиль ла сфер, — пропел кто-то чистым голосом.
«Флир, наверное», — мелькнуло в голове Лоты.
Все подхватили эту короткую фразу, и леди Шан Нейрин, смутившись, спрятала лицо на груди любимого.
— Арристоэль, — коротко произнес Повелитель и повел свою невесту к брачному древу.
Он не просил Лоту закрыть глаза, она сама предпочла зажмуриться, чтобы через минуту до крайности удивиться:
— Пещера?!
— Мы же тоже жили в пещерах, — рассмеялся эльф. — Все как у предков — чистейший песок на полу, ритуальный каменный нож и каменная чаша. И брачное ложе.
— И какими же клятвами мы обменяемся? — спросила Лота.
— Своими собственными.
Лота села на простую, не особенно широкую постель, а Идрис поднял с песка кинжал и чашу. Опустившись на колени у ног возлюбленной, он поранил свою ладонь и, глядя Лоте в глаза, уверенно произнес:
— Клянусь любить тебя до конца своей жизни. Слышать тебя, понимать и принимать тебя. Доверять тебе как себе и доверять себя тебе.
Небольшую каплю крови Идрис втер в каменный бок чаши и протянул нож Лотанари.
— Клянусь любить тебя до конца жизни, — эхом откликнулась она и надрезала свою ладонь. — Слышать тебя, понимать и принимать тебя. Доверять тебе как себе и доверять себя тебе.
И она, по наитию, растерла свою каплю крови поверх крови Идриса. В тот же миг чаша наполнилась прозрачной водой, которой Идрис омыл их небольшие раны. Секундное жжение, и кожа вновь чистая и невредимая.
— Жена моя, — с восторгом выдохнул Идрис. — Моя жена. Я думал, сойду с ума. Ты ведь специально меня дразнила.
— Мне было больно и страшно, муж мой, — шепнула Лота. — Я ничего не понимала и не знала, чего мне ждать. Ты хотел заплести мне косу, а потом…
— Просто я все для себя решил еще там, в хижине. И я чувствовал, что ты не должна побеждать в Отборе. Ты должна принять свое решение и войти в мой род по своей воле.
Отбросив чашу и нож на песок, Идрис нежно поцеловал свою вредную, но очень любимую жену. Лота, восхитительно неопытная, с удовольствием ответила ему. Она обхватила его крепкие плечи руками и прикрыла глаза — сладкое томление охватило все ее тело.
— Мы всегда будем счастливы, — шепнула она, оторвавшись от его губ.
— Всегда, — ответил он и мягко уложил ее на постель. — Я никогда не устану целовать тебя, Лота.
— Я никогда не позволю тебе устать, — рассмеялась она.
Шепот, поцелуи, далекий шелест ветра — эльфийская свадьба была таинством для двоих. За брачным древом пели и веселились эльфы. Не все, правда, — леди Герайл потребовалась изрядная доза успокоительного и помощь целителя, но… Никто же не виноват в том, что любовь побеждает все условности, а отбор совсем не приговор? И его можно отменить. Если сильно захотеть и дорого заплатить…
Эпилог
Десять лет спустя
— Скажи честно, ты поругалась с мужем, собрала чемоданы и уехала к папе, — поддела подругу Лимаатрис и отстучала на столе замысловатую дробь.
Рассмеявшись, Лотанари покачала головой:
— Во-первых, я хотела посмотреть на отремонтированную Академию. Как тебе в голову пришло затеять полную реконструкцию?
Голубоватое облачко оставило на столе поднос с кофейником, чашками и вазочкой, полной колотого шоколада. Разлив ароматный напиток, лисица напомнила:
— Мы учились здесь. И нам многое не нравилось, казалось странным и нелогичным. Помнишь? И я помню. Вот так, как следует припомнив все, что меня бесило, я и затеяла реконструкцию. Тем более что мне, как младшей принцессе Нериса, нет нужды вымаливать деньги у Совета Попечителей.
