«Ормонт' пытался удержать его сегодня от полетов», — сказал Чарант'.
К'вин остановился, смерил гневным взглядом своего бронзового, который растянулся на своем ложе у стены Вейра, греясь в лучах зимнего солнца.
«Тогда ты не лучше их!» — К'вин с удовольствием увидел, как Чарант' испугался его гнева.
«С этой минуты ты будешь сообщать мне — сразу же! — когда любой из всадников или драконов хоть на йоту не готов к исполнению своего долга. Понял?»
Чарант' завращал глазами, желтый цвет тревоги окрасил их голубизну. В голосе его звучало раскаяние.
«Я больше не подведу тебя».
«Будь они в настоящей опасности, я бы не пустила их». — сказала Меранат'а, вступая в разговор.
«А тебя я не спрашивал!» — К'вин был так зол, что даже не подумал, не обидит ли он Меранат'у или ее всадницу. Но он не собирался терять всадников из-за дури или пустого бахвальства. Им предстояло пятьдесят лет сражаться с Нитями! Он не позволит им рисковать своим здоровьем из-за дурацкого представления о том, что такое настоящая отвага!
«Если ты думаешь, что я могу подвергнуть опасности хоть одного всадника…»
К'вин трижды взбегал по лестнице, ведущей в Вейр золотой королевы, и спускался обратно, пытаясь обуздать свою ярость, прежде чем встретится лицом к лицу с Зулайей и объяснит ей, почему осмелился говорить с ее королевой в таком вызывающем тоне.
«Я должен знать обо всех больных драконах и всадниках всегда, в любое время, Меранат'а, и ты не можешь не понимать этого, иначе, во имя Первого Яйца, зачем же ты королева?»
— Затем, что я ее всадница! — вылетела наружу Зулайя. — Как ты смеешь так говорить с моей королевой? — возмущенно сверкала она глазами.
— А как она смеет скрывать от меня информацию? Зулайя изумленно уставилась на всадника. К'вин никогда не упрекал ни ее, ни Меранат'у, хотя в душе она признавала, что у него порой бывали на то законные основания и в некоторых случаях ей трудно было бы оправдаться.
— Ты знаешь, в каком состоянии П'теро? — рявкнул он, и она попятилась в Вейр. В гневе он был великолепен — горящие глаза, жесткое лицо, прямо-таки воплощенная ярость.
— Тиша сказала, что Маранис недоволен тем, что он вернулся к своим обязанностям. Новая кожа на шрамах еще слишком тонкая…
— И ты мне ни слова не сказала?
— Он же всего-навсего синий всадник…
— ДЛЯ МЕНЯ ВСЕ МОИ ВСАДНИКИ ВАЖНЫ! — взревел К'вин, стискивая кулаки и пряча руки за спину чтобы не разломать что-нибудь, дав выход своей ярости. — Через два дня начнут падать Нити. Мне нужен весь Вейр в полной боеготовности! Я должен быть уверен во всех, кто встретит Нити через два дня! Мне не нужны секреты, увертки и…
— К'вин. — Зулайя протянула к нему руки. — Кев, все в порядке. Вейр готов — возможно, ты даже слишком затянул гайки, но все к лучшему…
— Все к лучшему? — Он отшвырнул ее руку. — Когда больные всадники берут на себя обязанности, которые они не смогут выполнять из-за своего физического состояния?
Он зашагал взад-вперед, а Зулайя наблюдала за ним с улыбкой гордости. Он станет великолепным предводителем, куда лучше, чем был Б'нер.
Он внезапно остановился совсем близко к ней, глядя ей прямо в лицо глазами, сверкающими от гнева и разочарования.
— И чему ты сейчас улыбаешься? — с подозрением спросил он, поскольку в ее улыбке было что-то такое, чего он никогда прежде не видел.
— Тому, что ты полностью держишь себя в руках, — ответила она, продолжая улыбаться.
— Да неужто?
И тут он сделал то, чего она всегда так ждала, — обнял ее и стал целовать со всей властностью мужчины, поредводителя Вейра, без капли робости или почтения. Именно этого она всегда и добивалась.
К'вин полностью держал себя в руках и на следующее утро, еще до рассвета, когда Меранат'а сказала ему, что Б'нуррин и Шанна ждут их.
— Чего ждут? — спросил К'вин, неохотно высвобождаясь из объятий Зулайи и протягивая руку за брюками. «Пора лететь», — добавил Чарант'.
— Куда? — ворчливо протянул он.
— Куда? — сонно вторила ему Зулайя.
«Они говорят — на юг», — отозвались Меранат'а и Чарант'.
И тут К'вин вспомнил. Сегодня они отправляются смотреть на Нити. Он много раз очень спокойно повторил это слово в уме так, чтобы Чарант' не слышал его. Оба дракона спали, когда Б'нуррин приезжал к ним. Это хорошо, потому что иначе весь Вейр знал бы об их планах.
— Б'нуррин хочет, чтобы мы летели с ним, — сказал К'вин, бросив на Зулайю предостерегающий взгляд. Она на мгновение нахмурилась, затем ее лицо прояснилось.
— О!
С заговорщической улыбкой она выскользнула из постели, закутавшись в одеяло, и пошла за летной одеждой.
Когда они столкнулись друг с другом в процессе одевания, она вдруг притянула его голову к себе и прошептала ему прямо в ухо:
— Я могу взять свой огнемет…
— Ты лучше напиши себе на лбу, куда мы летим — прошептал он в ответ. — Мы просто летим посмотреть
— Да, посмотреть. — Затем, уже громко, спросила: — Где мы встречаемся с Б'нуррином, Меранат'а?
— Ты что, забыла? — К'вин схватил ее за руку и встряхнул. Затем прошептал: — Посадочная площадка.
— О, как я могла забыть?
Если сторожевой дракон, дежуривший на краю чаши, и удивился тому, что предводители Вейра задолго до рассвета тайком покидают Вейр, то спрашивать ничего не стал. Всадники весело помахали ему, пролетая мимо.
«Иантайн говорит, по счету „три“ уходим в Промежуток», — сказал своему всаднику Чарант', весьма озадаченный происходящим.
«Идем к Посадочной площадке», — ответил К'вин, глядя на Меранат'у. Зулайя подняла большой палец, показывая, что получила то же послание. Представив себе высохший язык бесплодного вулканического пепла, тянущийся от горы Гарбен до залива Монако, К'вин три раза кивнул.
«Вперед!»
Чарант' внезапно загудел глубоким низким тоном, а в уме у К'вина раздалось удивленное «О!». К'вин ощутил, что дракон вздрогнул. В результате он не слишком удивился, как мог бы, увидев, что воздушное пространство вокруг него и Меранат'ы с Зулайей заполнено под завязку. Только чутье помогло им избежать столкновения. К'вин посмотрел по сторонам и увидел, что нет только С'нана и Сараи, хотя они могли быть среди тех, кого он заметил краем глаза, хотя и не узнал до того, как они ушли в Промежуток. В свете южного солнца К'вин видел синий, коричневый и даже два зеленых бока, прежде чем они исчезли. Похоже, сюда прилетели не только предводители Вейров и их драконы — он насчитал около тридцати бронзовых и коричневых.
