Время летит со скоростью света, когда ловлю часовую стрелку на восьми часах вечера, когда ставлю парочку кружек на столик.
— Спасибо, — улыбнувшись, говорит Том.
Киваю и делаю глоток. Горячий чай согревает изнутри, но уверена, это не только его заслуга, но и человека рядом. Меня бросает в жар благодаря увиденному. Искоса поглядываю на Тома, кружка которого пустеет слишком быстро, как и моя.
Собрав пустые упаковки в кучу, он убирает их в пакет, пока я обматываюсь мягким пледом и кладу голову на подушки. Положив ладонь на мою щёку, Том смотрит в мои глаза и большим пальцем поглаживает область скулы. Под его касаниями, я превращаюсь в желе. Уверена, ещё немного, и просто расплывусь по дивану.
Место быстро остывает, когда он поднимается с дивана и его ладонь покидает моё лицо.
— Ты не останешься?
— Я ухожу не потому что хочу, а потому что должен, Алекс. Сейчас больше всего на свете, я хочу остаться, но не могу.
— Это слишком просто, — говорю я, смотря на то, как он натянул кроссовки и выпрямился в пороге.
— Слишком просто было бы остаться.
— Да, действительно, — не скрывая иронии, отвечаю я.
— Когда-нибудь, я останусь, но это будет наша квартира, а не раздельные.
Ничего не отвечаю, укрываюсь пледом и сворачиваюсь вокруг подушек, смотря в экран телевизора, но, не видя, что там происходит. Слышу, как Том устало выдыхает и делает несколько шагов. Убрав мои волосы в сторону, его губы прижимаются к моему виску и задерживаются.
— Я люблю тебя, может, нам лучше не торопиться в этот раз?
Вновь ничего не отвечаю, и Том снова выдыхает. Тёплый воздух опаляет моё лицо, и краем глаза я смотрю на него. Улыбка трогает уголки его губ, когда мы встречаемся глазами. Оперевшись руками на подлокотник, он смотрит на меня сверху вниз.
— Скажешь, что любишь меня?
— Нет, — бурчу я.
— Упрямая, но я всё равно сам знаю.
Послав ещё одну улыбку, он шагает к двери и покидает квартиру, а мои губы расплываются в улыбке.
— Дурак, — хмыкаю я, оставаясь одна.
Глава 22
Покидаю клинику с мрачным выражением лица, точней, с зелёным. Слова врача эхом разносятся в голове.
Беременность подтверждена.
Всего лишь два слова понадобилось для того, чтобы выбить из нутра весь дух. Страх мгновенно распространился по телу, заполняя собой каждую клеточку. Сердце желает верить в будущую радость Тома, но именно сейчас мой реализм решил оставить оптимизм позади. Да, это были эмоции, и теперь я понимаю Лизи как никто другой, только в отличии от неё — я не в отношениях. Том хотел всё вернуть, исправить, но теперь я отчаянно боюсь сказать ему об этом.
Автоматически тыкаю по экрану номер лучшей подруги, но не получаю ответа. Занимаю одинокую лавочку в самом дальнем уголке и сотрясаюсь в рыданиях. Я в заднице. И успешные попытки добить себя самобичеванием дают свои плоды, потому что я буквально на грани истерики, если уже не перешла эту черту. Не могу ничего сделать и первая причина: я больше не могу иметь детей. Вторые слова, которые я услышала от врача, получив анализы:
— Мне очень жаль, но эта беременность будет единственной.
Изначально я не совсем поняла смысл данного выражения, пока мне не объяснили. Но я даже не помню ничего дальнейшего. Всё как в тумане. Пока женщина пыталась мне объяснить причину, в голове царил вакуум и хаос, мешаясь друг с другом. Либо один, либо никогда. Что я выбираю? Одного, даже если буду растить самостоятельно. Хочется сказать, что я буду одна, но язык не поворачивается, ведь я никогда не буду одна. Со мной рядом будет он или она, пока это неизвестно, ведь срок всего лишь три недели. Проходящие мимо люди совершенно не смущают мою драму и зарёванное состояние в целом. Телефон начинает звонить и в спешке, я чуть ли не роняю его на пол экраном вниз, но успеваю подхватить в воздухе, словно жонглёр.
— Мне нужен адрес Тома, — бубню и всхлипываю в трубку так, что сама не могу разобрать слов.
— Алекс, что случилось? — спешно тараторит Лизи.
— Том… мне срочно нужно…
— Что с ним? — голос подруги меняется, и теперь к обеспокоенности добавляется сиплость, пока я успеваю всхлипывать, Лизи продолжает верещать в трубку: — что с Томом, Алекс!?
Пытаюсь перевести дух и тяжело выдыхаю, дрожь в голосе остается, но сейчас я могу хотя бы выдавить более-менее понятные слова:
— Где живёт Том?
— Что с ним случилось?
— Мне нужно срочно с ним поговорить, напиши мне… я прошу тебя, мне срочно нужен адрес…
— Господи, Алекс, ты меня пугаешь, что происходит? С тобой всё в порядке? Где ты?
— Скажи мне его адрес, Лизи! — настаиваю я.
— Сейчас отправлю, что произошло?
— Не сейчас, пожалуйста… — хриплю я и скидываю вызов.
Глаза поднимаются на детскую площадку, где бегают дети, а родители их догоняют. Несмотря на то, что в парке есть не только полные семьи, но и по отдельности, я смотрю на тех, где есть оба родителя. Сердце сжимается настолько сильно, словно кто-то вырвал его и сжимает в тисках с такой силой, что оно едва может продолжать биться. Вздрагиваю из-за уведомления, в сообщении которого написан не только адрес, но и следующие слова: «Срочно позвони мне, как сможешь!».
Сама не понимаю, как быстро ловлю такси, запрыгиваю в салон, отдаю несколько долларов и киваю на каждый вопрос мужчины за рулём, даже не слушая его слов. Совершенно неважно, может, он предлагает мне уехать за город или подписать контракт на то, что я буду его вечной рабой, я всё равно ничего не могу услышать за шумом в голове, поэтому соглашаюсь со всем.
Страшней стало тогда, когда двери лифта остались за спиной, ещё несколько шагов к повороту, где коридор с дверьми расстелется перед глазами. На ватных ногах, с помутневшим сознанием и заплывающими от слёз глазами, нахожу квартиру B324, но не могу поднять руки. Тело будто залили бетоном, я не могу и шевельнуться, не говоря уже о стуке в дверь. Мерзкий привкус тошноты сушит горло, из-за чего жутко хочется воды. Несколько минут, я продолжаю тупо стоять лицом к лицу с собственным страхом, но слышу раскрывающиеся двери лифта и слишком знакомый голос, который обычно парализует, но тут я бегу. Бегу от двери к первому ближайшему повороту или выступу, который спрячет меня от Тома. Через пару соседних дверей забегаю за угол и прижимаюсь спиной к стене, кусая губы так, чтобы не издать и звука. До сознания доходят обрывки фраз Тома, который говорит по телефону.
— Не знаю, я только что оттуда… Нет, у меня нет её, она у Кэндис, я вчера отдал ей… — дверь открывается и последнее, что я слышу: — посмотрю в машине.
Как только слышу щелчок, внутренности обрываются, потому что он не увидел меня. Что-то внутри смеётся и говорит, какая я слабачка. И я согласна с этим внутренним голосом. Телефон вибрирует в кармане, и на экране мелькает имя парня, слишком похожего на Тома. Отклоняю вызов, но он тут же звонит снова. Отключаю на телефоне не только громкость, но и вибрацию, решаясь идти до конца. Я не могу поступить с ним так, у меня уже есть опыт недосказанности, который хоть и завершится на мирной ноте, но со своими неприятными сторонами.
