Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– Да ладно вам, не надо извиняться, у нас почти весь оперативный состав контрразведки пришел по направлению Коминтерна.
– У меня две премии, январская в рублях, и сегодня получил в бонах.
– Январскую впишу, а командировочные и валютные выплаты взносами не облагаются.
Неприятность с партвзносами заставила вспомнить о профсоюзном билете, где тоже есть листочки с соответствующими графами. Пришлось бежать домой, а когда вошел в квартиру, сел и расхохотался, он хотел сдать взятую в больнице одежду б/у, а его форма оставалась дома. Нет, дальше так жить нельзя, возврата назад нет, а случай с оконной рамой показал, что он не бессмертен. Необходимо обзавестись друзьями и товарищами, а для начала устроить вечером сабантуй. Близкое знакомство с соседями и сослуживцами позволит лучше понять новую жизнь.
* * *
Никто не отказался от приглашения отметить возвращение с фронта. Одни пришли всей семьей, другие заглянули на полчасика поздравить да пропустить рюмочку за выздоровление. Но все без исключения хотели посмотреть раны, женщины при этом проводили пальчиком по синюшным шрамам и восторженно ахали. Костя снисходительно посмеивался и шутливо предлагал проверить швы крепкими объятиями.
Вечеринка удалась, к нарезанной колбасе с сыром и селедке с луком гости принесли отварную картошку, котлеты и солидный кусок сала с прожилками. После первой рюмки гости-соседи потребовали рассказать о войне и выслушали историю о советских огнеметных танках, выжигавших финские укрепления, словно соломенные шалаши. Почти правда, учитывая эффективность термобарических зарядов.
Постепенно застолье перешло в следующую фазу, когда общий разговор разбился на беседы по интересам. Мужчины постарше вспоминали войну двадцать шестого года, когда сумели отогнать финнов от Петрозаводска, но выбить с севера Ладоги уже не хватило сил. В региональных войсках должности младших и средних командиров занимала милиция, поэтому большинство говорили об армейских учениях.
Женщин всех времен и народов интересуют мода, еда, деньги и последние сплетни из жизни знаменитостей. Вот тут Костя навострил уши. При советской власти люди жили плохо и нуждались буквально во всем. Ага, как бы не так! Известная чулочная фабрика, что на Обводном, оказывается, частная! Завод металлопосуды на Садовой, тоже частный, и таксомоторы частные! Коммерческие магазины и рестораны с прочими ателье входили в состав ЛенПО[81], проще говоря, были частными или кооперативными.
К девяти вечера на стол поставили двухкилограммовый торт, и разговор под чай снова стал общим. Мужчины разлили по рюмкам коньяк, женщины сладкое и тягучее вино «Узбекистон», но выпить не успели. Входная дверь нарочито громко хлопнула и следом послышался недовольный баритон начальника политотдела:
– Празднуешь? Соседей собрал, да? А меня игнорируешь?
Костя чуть не уронил рюмку и невнятно ответил:
– Как-то неудобно звать к столу большого начальника.
– Ты собираешь не начальников, а соседей! В наказание пойдешь ужинать ко мне!
Мужчины понимающе переглянулись, а женщины заторопились на кухню мыть посуду. Делать нечего, надо идти, отказ равнозначен приговору к расстрелу, и Костя понуро пошел за соседом. Вопреки нежеланной встрече с любвеобильной Катенькой в комнате за накрытым столом сидела незнакомая девушка.
– Моя доченька Серафима, – представил незнакомку Ефим Наумович. – Студентка третьего курса политеха.
– Учусь на авиастроительном факультете[82], – добавила девушка.
– Вот как? – удивился Костя. – Даже не догадывался о существовании такого факультета.
– Старейший в мире! Основан по приказу Витте одновременно с авиамоторным факультетом!
– Молоды еще для обсуждений событий времен царского режима! – вмешался Ефим Наумович. – Садитесь за стол.
Девушка принесла с кухни второе и разлила по рюмкам коньяк, а хозяин произнес тост:
– За нашего героя! Молодец, показал в боях пролетарскую зрелость и пролил кровь в борьбе с мировой буржуазией!
Костя до этого немало выпил и сытно поел, поэтому последующие рюмки лишь подносил к губам и вяло ковырялся вилкой в тарелке.
– Ты чего это филонишь? Или наше угощение тебе не по нраву? – недовольно заметил Ефим Наумович.
Переедать на ночь хуже любого наказания, а чрезмерная выпивка чревата тяжким похмельем с головной болью на весь грядущий день. Надо как-то увильнуть, и он сумрачно ответил:
– Комиссия партконтроля напрочь испортила настроение.
– Тебе? Ты у нас без году неделя.
– Обвинили в буржуазном происхождении и желании подорвать единство пролетариата.
– Ну-ка, ну-ка, расскажи все подробно.
Он рассказал, подробно и честно, утаив лишь то, что о взносах не имел понятия. Если финские коммунисты вносили деньги в партийную кассу, то подобное незнание чревато тяжкими последствиями.
* * *
Ефим Наумович внимательно выслушал, затем выпил рюмку коньяка и положил перед Костей двойной листок из школьной тетради:
– Пиши рапо́рт на мое имя!
– О чем писать?
– Как о чем? Комиссия партконтроля пыталась тебя оклеветать! Ты обязан защитить свое имя честного коммуниста!
– Но рапо́рты у нас не пишут.
– Ты прав, сухопутным морскую душу не понять, пиши докладную записку, – немного подумав, согласился Ефим Наумович.
– Никогда прежде ничего подобного не писал, – попытался отвертеться Костя.
– Не беда, я внимательно слушал и смогу надиктовать содержание с правильными формулировками.
Началось с мудрой политики партии под руководством товарища Сталина, а закончилось перечислением постановлений политбюро и решений восемнадцатого съезда партии. Из двух листов текста сама суть заняла не более четверти странички и выглядела настоящим обвинением в антигосударственной деятельности. Успокоив себя мыслью, что троица реликта борьбы с происками буржуазии отделается изгнанием из парткома, Костя расписался и передал кляузу Ефиму Наумовичу.
– Вот и чудненько, мы их прижмем к ногтю! – воскликнул тот и налил полный стакан коньяка. – За народную власть!
– Они примкнувшие, все трое выходцы из семей потомственных интеллигентов, – пояснила Серафима.
– Разве интеллигенты не могут вступать в партию? – удивился Костя.
– Могут, но они неспособны понять пролетариат.
– Вот именно! Катьку застукали в постели с артистом, а меня обвинили в разложении семьи! – воскликнул Ефим Наумович.
– Она часто встречалась с сотрудниками Германского консульства, и ваш отдел давно за ней присматривал, – добавила Серафима.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
