«До чего ты дошел! Зовешь смерть, как червяк! Ты Марваш или нет?» — сказал он себе.
Сан дополз до стены и невероятным усилием воли заставил себя встать на ноги. Он подумал о солдатах, которые там, внизу, продолжали убивать друг друга без всякой причины. Короли, которые начали эту войну, умерли, но бойня продолжается. Сан подумал о Всплывшем Мире, о вечном чередовании в нем войны и мира, о Марвашах и Сирен, о кровавом следе, который тянется сквозь века. И ему показалось, что все это не имеет никакого смысла.
И тогда к Сану пришло запоздалое озарение. Он внезапно осознал, в чем истинный смысл его существования. Понял единственную причину, по которой явился в этот мир, и конечную цель своей бесполезной, состоящей из одних ошибок жизни. И в последнем порыве гордости решил, что достигнет этой цели. Конечно, Марвашей двое, но его одного будет достаточно.
«Я не уйду один!» — с бешеной яростью подумал Сан.
34. ПОСЛЕДНИЙ МАРВАШ, ПОСЛЕДНЯЯ СИРЕН
Его ласковые пальцы, которые нежно гладили ее спину. Тепло его рук и дыхания, согревающего шею.
Прикосновение его мягких губ к ее коже. Она думала, что больше никогда не почувствует этого. Эти ощущения ей поневоле пришлось изгнать из своего сознания в область снов. Но вот он, рядом. Он плачет на ее плече и прижимает ее к себе так, словно боится, что она выскользнет из его рук.
— Прости меня, — пробормотал Амхал.
Адхара приподнялась и взглянула ему в лицо. Его глаза! Они снова стали прежними — зелеными и полными жизни. В них, конечно, была боль. Но была и надежда и были мечты. Адхара не могла поверить в это, хотя много месяцев только этого и добивалась. В эту минуту ей стало понятно, что она никогда по-настоящему не надеялась достичь цели. Какая-то часть ее продолжала считать, что Амхал погиб навсегда и что в конце своего долгого пути она будет вынуждена его убить, что все закончится так, как кончалось в течение веков. Но она справилась! Она восстала против богов и изменила историю.
— Мне не за что тебя прощать, — ответила она Амхалу.
Он первый потянулся к ней и поцеловал ее так же горячо, как в тот последний вечер перед входом в Академию. Но теперь в его страсти не было ни капли грубой силы. Было только отчаяние влюбленного, который знает, как много времени потерял, и всеми силами старается вычеркнуть из жизни долгие месяцы горя. Но Адхара уже жила только настоящим. Ее прошлое существовало только ради этого завершающего мгновения, которое придало ему смысл. Долгий путь, который начался на лугу меньше года назад, привел ее сюда. Девушка поняла, что до нее никому не хватало мужества на то, что сделала она. Руки Амхала, лаская ее тело, вливали в это тело жизнь. Это было уже не тело Кандры, не плоть, на которой Недремлющие поставили клеймо «Посвященная». Кожа, которая сейчас вздрагивала от прикосновений Амхала, была наконец только ее кожей. Она действительно была Адхарой. Она родилась по ошибке на лугу и долго искала себя, блуждая по болотам неуверенности и страдания, пока не стала той, кем была сейчас. В своем теле, которое слишком часто ее предавало, она долго чувствовала себя встревоженной гостьей. А этот удивительно долгий горячий поцелуй объединил ее с телом и снова сделал целым существом. Это было глубокое, волнующее, чудесное ощущение полноты.
Пронзительные крики заставили Адхару очнуться. Она встала, огляделась вокруг и сказала:
— Нам надо уходить отсюда.
Только теперь она заметила, какое бледное лицо у Амхала, и увидела на этом лице капли холодного пота. На груди, на месте медальона была черная дыра, из которой медленно и непрерывно текла кровь. Адхаре стало так плохо, что она едва не потеряла сознание.
— Я должна полечить твои раны, — сказала она и попыталась встать. Но ноги подкосились, и она снова упала на пол.
Адхара истратила все свои силы в бою. Ее раны были почти все поверхностными, но она была очень слаба.
— Уходи одна… спасайся… — пробормотал Амхал.
— Не говори глупости! — ответила она и поползла туда, где лежала ее металлическая ладонь.
Протез нельзя было использовать: он разбился на куски. Адхара выругалась и, тяжело дыша, вернулась к Амхалу. Она оторвала рукав от куртки и, как могла, разорвала его на бинты здоровой рукой и зубами.
— Я что-то ощущаю… — слабым голосом сказал Амхал. Его взгляд блуждал по залу.
— Молчи! — приказала ему Адхара и прижала палец к его губам. Потом она применила заклинание исцеления, но кровотечение лишь немного ослабло: Адхара сама была слишком слаба. Девушка взглянула на свою правую руку. Та была бледной, как у мертвеца, и на ней были глубокие круглые порезы в тех местах, где кинжал высасывал кровь и силу Адхары.
«Это из-за кинжала. Из-за него я так ослабла», — с отчаянием подумала девушка.
Какая жестокая насмешка судьбы! Сначала Кинжал Феноры позволил ей спасти Амхала, а теперь не дает ей вылечить его и увести отсюда.
— Я чувствую… — снова заговорил Амхал.
— Умоляю тебя, молчи, ты очень слаб!
Молодой воин взглянул на нее и покачал головой.
— Послушай меня, это важно. — Он обнял ладонями лицо Адхары бережно, словно хрупкую драгоценность. — Я чувствую Сана. Он где-то в этом доме и освобождает свою силу.
Адхара совершенно забыла о Сане. Она понимала, что Шира в одиночку не сможет справиться с ним, но надеялась, что эльфийка задержит его. И она знала, что сражаться с Саном положено только ей. Только Сирен может его победить.
— Мне все равно! — ответила она. — Все, что я сделала за эти месяцы, я делала только для тебя. Я пришла сюда не для того, чтобы быть Сирен. Я думала, что буду верна моей судьбе, но сейчас понимаю, что мне не интересно быть Сирен и что я хочу не этого. Я хочу только тебя и ничего больше.
— Ты не понимаешь, — ответил Амхал. — Этот человек обезумел. Мы с ним связаны тесней, чем ты думаешь, и я знаю, что он сейчас чувствует. В его душе — бездонная пустота и огромная сила, которая сейчас начинает прорываться наружу. Он обречен на смерть. Будь уверена: он уйдет не один. И я чувствую, что этот момент скоро настанет.
Адхара взглянула на Амхала с безграничной любовью. Не могло быть ни малейшего сомнения или неуверенности. Она точно знала, чего он хочет.
— Значит, мы должны уйти отсюда как можно дальше, пока не настал этот момент, — твердо сказала она, взяла в руку самодельные бинты и попросила: — Помоги мне: одной рукой я не справлюсь.
Вместе они сумели туго обвязать этими бинтами грудь Амхала. Почти сразу же на том месте, где была рана, оставленная медальоном, появилось красное пятно. Адхара посмотрела на него с ужасом. Амхал прикрыл это место рукой, слабо улыбнулся и сказал:
— Все хорошо. Идем!
Он был смертельно бледен. Его кожа была похожа на тающий воск.
— Я выведу или вынесу тебя отсюда, даже если это будет моим последним делом в жизни.
