(Из черновиков книги «Племя черного солнца» отшельника Такалама)У него есть имя. Шипящее, как змея. Шуршащее, словно сухие листья. Нехорошее имя. Неприятное. Только ветру нравится играть с ним, прячась за нитями пыльной паутины и с придыханием нашептывая: «Йеш-ш-ш-ши». Будто сами сгоревшие лезут прахом в щели, спеша познакомиться с тем, кто скоро станет их частью.
В норе холодно даже теперь, когда летняя жара загоняет скотину под сень деревьев. В такую пору лошади стремглав несутся к реке, едва втянув ноздрями запах влаги, а ленивые козы весь день валяются под навесом. Йеши облил бы их водой и остриг шерсть, чтобы не спеклись под ней. Но он прячется здесь уже тридень и не собирается выходить.
Корешки торчат. Ох, щекотные. Или это сороконожка проползла по шее? Их тут полчища. Гадкие, зато можно есть.
Черное солнце не найдет Йеши. Он не высунется из норы. Не покажется ему. Он спрятался хорошо и не будет спать. Не-е-ет, Йеши не будет смотреть странные сны. Если он закроет глаза, сороконожки поползут в уши. Но это не они на самом деле. Это лучи затмения пробираются в голову и показывают жуткие кошмары.
Йеши корябает ногтями мягкие земляные стенки и бросает горсти ко входу, чтобы внутри стало шире. Когда-нибудь тут появится целый город. Да-да! Целый город! Йеши будет все время копать. Он трудолюбивый.
Что это под пальцами? Мох? Мягкий, как козья шерстка. Жаль, козы не едят мох. Они не станут жить под землей, но у Йеши есть их шкуры со свалявшимся мехом. Мертвые козы греют его.
Йеши вздохнул и тут же вздрогнул, затрясся всем телом.
Кто это идет сюда?! Чьи шаги?! Чьи?!
Снаружи начали сдвигать камень, закрывавший вход в нору.
Йеши вцепился в него и зарычал утробно.
– Там ли ты, пастух? – послышался мужской голос.
Йеши зарычал снова.
– Я знаю, что это ты. Позволь сдвинуть камень и побереги глаза от света. Я принес тебе парного молока, теплого хлеба и мяса. Ты ведь голоден, не так ли?
Кислая слюна заполнила рот Йеши.
Не-ет! Его послало черное солнце! Это оно отправило его! Хочет, чтобы он сдвинул камень! Чтобы лучи добрались до Йеши и слова полезли ему в голову!
– Р-р-р-р-р!
– Я освобождаю вход. Зажмурься, не то ослепнешь.
Пронзительная полоска света резанула Йеши. Он шарахнулся вглубь норы. Закрыл лицо руками.
– Погоди. Я сделаю тебе тень. Вот теперь можешь приоткрыть глаза.
Йеши почти не расслышал слов за бешеным стуком сердца и шумом крови в висках. Он сидел бы неподвижно еще долго, но почуял запах. Не мог не почуять. Перебивая сырой дух леса, ворвался в ноздри аромат жареной свинины. Забился в горло. Все нутро выворотил проклятый.
Йеши заплакал, размазывая грязь по лицу.
– Выбирайся и поешь. Ты замерз, я погляжу. Тут теплее, хоть и пасмурно сегодня.
Стало быть, солнца не видно? А как же слепит.
Йеши проплакался, и резь в глазах утихла. Он наконец-то разглядел мужчину, присевшего на корточки у входа в пещеру и загородившего большую часть света. Ему было лет сорок, если Йеши еще мог оценивать возраст людей. Лицо худое. Борода подстрижена остренько. На наконечник стрелы похожа. Усы тонкие, как у жука рожки. Глаза не поймешь какого цвета. Поверх одет в платье странное – разлетайка без единой застежки. Под ней штаны, заправленные в сапоги.
– Выбирайся, пастух. Надо тебе хоть руки отмыть. Ох и вонь ты тут развел.
Человек встал и отошел от входа.
– А ты кто? – с трудом спросил Йеши.
Собственный голос показался ему непривычным.
– Мое имя Такалам. Но я вижу, мы ровесники. Можешь называть меня Такалу.
Минуту спустя Йеши впился зубами в мясо. Сочное, жир по губам течет. Пастух собирал его с подбородка, обсасывал пальцы. Он прикончил все за пару минут, и желудок не слишком обрадовался плохо прожеванным кускам.
