Пламя не утаить в спичечном коробке. А джинн всегда вырывается из бутылки.
Александр направил ладони на человеческие останки. Сразу же ощутил связь с ними. Как и связь с этой лужайкой, домом, участком, районом – со всем, чего только могла коснуться его энергетическая сфера воздействия.
Энергия, какой бы вид она ни принимала, связывала все в нашем мире. Она и была самим миром.
Александр ощутил субстанцию, некогда бывшую человеческими телами. Чувствовал их энергетику на своих ладонях. Мог делать с ней все, что пожелает. Он знал точную температуру горения тел и помнил о главном: ее всегда можно повысить.
Волевое усилие. Мгновенный мысленный импульс, передаваемый по невидимым энергетическим кабелям – и, казалось, догорающие кости вспыхнули с прежним неистовством.
Поэзия Огня. Плавное течение энергии. С этим можно забавляться бесконечно.
Он все чувствовал. Костные ткани… Атомы… Молекулы… Огонь пожирал все.
При кремации на человеческое тело воздействует температура около 980 градусов по Цельсию. Для полного сгорания тела в таких условиях требуется порядка сорока минут. Едва ли у Кравчука ушло больше полутора.
Структура двух тел оказалась выжжена настолько, что просто нечему было гореть.
Александр глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Снова сделал глубокий вдох, а затем – плавный выдох. Осторожно сжал ладони в кулаки, представляя, будто перекрывает подачу топлива.
Когда-то давно он проделывал такой фокус постоянно, не желая спалить все вокруг. Нет, он не пытался снова загнать дикую силу в недра своей души. Пропала необходимость: война началась, и пирокинез становился главным оружием Александра в деле обеспечения безопасности его семьи. Тем, кто представляет для нее угрозу, не будет снисхождения или пощады. Никакого бегства или отступления – только прямая, сбивающая с толку и устрашающе яростная атака на поражение!
А сейчас он на время брал под контроль силу, внутренне готовясь к грядущей битве.
Немного подышав свежим воздухом, он дождался, пока пульс приблизится к норме, а затем, легко крутанувшись на каблуках, быстро зашагал к гаражу. Но, бегло посмотрев на дом, замер как вкопанный.
В одно из окон на него смотрела мать…
Сергей успел ощутить, как вытянутая рука становится твердой, словно кусок металла, а с кончиков пальцев срывается небывалая мощь. Смазливый брюнет почти успевает нажать на спусковой крючок и прострелить голову его любимой девушке. Почти успевает.
В следующее мгновение невидимый импульс силы легко отрывает бандита от пола и отбрасывает к окну. Он не издает ни звука, а уж тем более не соображает, что происходит. Слишком неожиданно, слишком быстро.
Спиной Красавчик проламывает стеклопакет. Треск, фрагменты оконной рамы срываются вслед за человеком. За доли секунды тело пролетает сквозь оконный проем, а потом скрывается из виду, ныряя вниз – к автостоянке.
В комнате резко наступила тишина. Причудливый танец тел сменился абсолютным покоем. Только легкий свист ветра в пустом оконном проеме.
Тяжело дыша, с распахнутыми от удивления глазами, Кравчук продолжал пялиться на то место, где когда-то был установлен стеклопакет. Его протянутая рука уже не была такой твердой – она легонько дрожала от озноба, охватившего все тело парня.
Маша замерла на диване. Она не сводила глаз со своего молодого человека, а на ее лице бурлила целая палитра самых разных эмоций. Буквально за минуту она пережила потрясений больше, чем за всю свою жизнь.
В их квартиру вломились какие-то мордовороты. Ее парня пытались избить. Она стреляла в человека. После чего тот парень отобрал у нее пистолет, чуть было не застрелил ее саму.
А потом Сергей выкинул его в окно. В закрытое пластиковое окно. Даже не голыми руками – он вообще не прикасался к бандиту. Одной силой мысли. Или энергией ци. Или чем еще, черт возьми, он это сделал!
Слишком насыщенно для нескольких минуты из жизни!
Кравчук наконец опустил руку, повернулся к девушке. На его лице блуждала какая-то идиотская улыбочка. Насколько помнила Машка, обычно это означало восторг. Детский, непосредственный восторг, в нормальной обстановке радовавший девушку. Но – не сейчас. Не после событий минувшей минуты.
– Ты это видела? – каким-то безумным тоном спросил Сергей.
Вопрос показался девушке крайне неуместным. Он спрашивал так, будто она отходила за попкорном.
– Ты видела ЭТО?!
Он поднялся с пола и нетвердой походкой подошел к дивану, на котором лежала его девушка.
– Да, я видела, – кивнула Машка. – Я видела двух головорезов, пытавшихся тебя избить! И застрелить! И меня – тоже!
Мария вдруг резко вскочила с дивана, выросла перед Серегой в воинственной позе.
– А ты видел, как я саданула тому бритому телефоном по башке? А потом забрала пистолет и пыталась попасть в мужика, который тебя дубасил! Я стреляла по нему – и ни разу не попала, а ты, между прочим, уже целый год обещаешь отвезти меня в тир!
Серега перестал улыбаться и спросил, в порядке ли Мария. Что только подлило масла в огонь. Девушка вскинула брови, округлила глаза.
– В порядке? Ты спрашиваешь, в порядке ли я?! Это самый нелепый, самый тупой вопрос из всех, что ты мог сейчас задать! – Она перешла на крик. – Меня швырнули через всю комнату. Мне чуть голову не прострелили! А ты спрашиваешь, в порядке ли я?! Ну не знаю, дорогой! Если судить по тому, что я каким-то чудом осталась жива, то тогда – да, я в порядке!
Кравчук просто крепко обнял Марию и прижал к себе. Он начал нашептывать успокаивающие слова, целуя ее в щеки и лоб. Сперва тело девушки оставалось напряженным, но очень быстро она расслабилась и тихо заплакала.
– Ты этого парня выбросил силой мысли, – отстраненно проговорила девушка, припав к Серегиной груди. – Это был телекинез?
– Не знаю. Такое впервые.
– У нас в прихожей валяется мужик с пробитой головой. По-моему, мы его убили.
Рассеянным взглядом Сергей посмотрел на Яйцеголового, распластавшегося у входной двери.
– Не, живой. Вон, видишь, грудь поднимается. Дышит.
– А тот, второй?
Кравчук напрягся. Действительно, второй…
Сергей мягко отстранился от Маши. Молодые люди с любопытством посмотрели друг другу в глаза, а затем подошли к оконному проему и высунулись наружу.
Как и предполагал Серега, брюнет лежал на парковке. Бедолага в обнимку со стеклопакетом приземлился на чей-то «мерседес», вмяв крышу до самых кресел. Вряд ли парнишка был жив. Вокруг тела уже собирались вечерние гуляки. Некоторые снимали на телефон и планшет. Самые догадливые косились на дыру, из которой торчали головы Сереги и Машки. Молодые люди резко отпрянули назад, словно два суриката в момент опасности.
