Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Потери в кораблях очень тяжелые: погиб лидер «Москва», эсминец «Гневный» подорвался на мине в первый же день войны, за ним последовали другие «семерки» и «новики», про тральщики и транспорты говорить не приходится – мины стали главной причиной гибели. Тяжело поврежденный крейсер «Максим Горький» удалось отбуксировать в Кронштадт, однако если подорвется «Киров», то последуют оргвыводы. Про линкоры нарком боялся даже подумать, не дай бог с ними что-нибудь случится, и с нескрываемой тревогой в глазах посмотрел на адъютанта.
– Шифровка от командующего Чудской флотилией!
Сон моментально ушел, как исчезает пыль со стола, стертая мокрой тряпкой. Это кто себе позволяет такие шутки?!
Да утони на тамошнем озере все лоханки скопом, это не будет стоить потери одного эсминца!
Николай Герасимович хотел высказать на этот счет свое мнение, но тут перед глазами всплыло лицо Аврамова, которому он в этом кабинете осенью 1939 года вернул звание капитана первого ранга. Старый моряк, прекрасный педагог и воспитатель, ученый, в то же время кадровый военный до самой последней косточки. Нет, такой шутить никогда не станет и глупостями беспокоить по всякому случаю, как делают многие перестраховщики, тоже. Может быть, с ним самим что-то случилось? Погиб или умер – со здоровьем у Николая Юрьевича худо, болеет?!
Стоило наркому вчитаться в строчки, как остатки сна уже моментально исчезли, словно он и не спал. Николая Герасимовича будто подбросило с дивана. Наркома пробил, как говорили в старину, цыганский пот, холодный, он потек каплями по спине и лицу – немцы начали штурм Пскова, рвут там нашу оборону, а тут такое! Если пробьют себе дорогу на Ленинград, то с него будет спрос. Но что делать, звонить самому?!
– Может, через контр-адмирала Алафузова в Генштаб сообщить?!
Тут Николай Герасимович вспомнил, как поздно вечером 21 июня добился у самого начальника Генштаба генерала армии Жукова разрешения объявить на флотах готовность № 1, еще до получения директивы. Приказал тогда стоящему рядом с ним начальнику ГМШ бежать в наркомат и объявить тревогу. В таких ситуациях все приказы выполняются на флоте бегом, на кораблях никогда не ходят вразвалку. Правда, тогда не взял в расчет, какие ассоциации может вызвать вид бегущего адмирала. Это в армии с давних времен есть одна мудрость, говорящая, что в мирное время бегущий генерал вызывает у подчиненных смех, а в военное – панику.
Нарком поежился, но именно флот благодаря предусмотрительности встретил начало войны, будучи как 3 часа к ней готовой, в отличие от армии, где упустили драгоценное время на передачу, зашифровку и расшифровку. А ведь он сам, лично, вернувшись быстрым шагом в наркомат, обзвонил всех командующих флотами, каждого предупредил быть полностью готовыми к войне, не дожидаясь отправленной из Генштаба директивы.
Беспокоить начальника Генштаба генерала армии Жукова сообщением Аврамова страшно, но еще страшнее задержать его. Наверняка командующий или начальник штаба СЗФ уже отправили в Москву радиограмму. Уж лучше сделать это самому, хотя и станет «черным вестником» – Кузнецов отер со лба холодный пот и поднял телефонную трубку.
– Соедините меня с начальником Генерального штаба!
В трубке шипело, и нарком взывал к помощи – пусть кто-то из его заместителей выйдет на связь, так будет намного лучше для него. Но спустя несколько секунд в трубке послышался недовольный, даже гневный голос генерала армии Жукова:
– Что там у тебя?!
– Товарищ генерал армии! Два часа назад в результате обстрела был тяжело контужен командующий 11-й армией генерал-лейтенант Гловацкий. Серьезная контузия, в полном беспамятстве, с внутренними повреждениями. В Пскове решили немедленно отправить его в Ленинград самолетом. Но так как аэродромы разбиты, наш МБР взлетел с реки. И полчаса тому назад над Псковским озером был сбит истребителями противника! В самолете были два члена экипажа и женщина-военврач, сопровождавшая носилки с генералом.
После секундного молчания начальник Генштаба затейливо выругался, никогда не думал адмирал, что сухопутные коллеги могут так вычурно, в три загиба выражаться. Кузнецов торопливо добавил:
– Все катера и гидросамолет флотилии посланы на поиски – они будут вестись всю ночь и день, может быть…
– Может быть не может! Понятно?! Сообщать о ходе поисков каждые три часа – время вам до полудня, мне лично докладывать товарищу Сталину! Отправить с Балтики еще самолетов для розыска, с потерями не считаться! Отыскать! Живого или мертвого! Но лучше живого!!!
Трубку бросили, и Кузнецов устало опустился на стул. Он представлял, какой будет гнев Верховного Главнокомандующего, если не удастся найти хотя бы тело генерала. А в том, что сам Гловацкий погиб, сомнений не было! Выплыть в таком состоянии невозможно, но мало ли что?! Только надеяться на чудо, порой оно и на войне случается…
Олха, 2015—2018 гг.
Выражаю глубокую признательность учителям школы села Олха – Ирине Безлер, Марине Парфеновой и Александре Кудряшовой. Мне было интересно отработать рядом с вами три года. И особенно учителю физкультуры и тренеру Андрею Ботеву, без доброго участия которого я вряд ли смог бы снова заняться наукой и творчеством.
Благодарю профессора, доктора исторических наук П. А. Новикова, без искренней помощи которого не обходится ни одна из моих книг, посвященных трагическим страницам нашей истории – Гражданской войне. Наконец удалось дописать историко-альтернативный роман «Золото Колчака», начатый много лет тому назад, и вторую часть исторической трилогии «Иркутъ казачiй», начать воплощать в строчки нашу с вами монографию – «Создание и гибель Иркутского казачьего войска». Спасибо вам, Павел Александрович, за многолетнее совместное творчество
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
