Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Одинокая чайка, опустившаяся на верхушку одного из безмолвных стражей, удивленно таращилась на три приближающиеся фигуры. В эту пору гостей здесь не бывало. Море становилось капризным, злым и безжалостно швыряло неосторожные суда на прибрежные скалы. Да и смысла рисковать, если можно обратиться к богиням в более комфортном месте. Увы, комфортом пришлось пожертвовать ради дела.
Искра отказалась уничтожаться. Наотрез. Банальный способ сделать наоборот не сработал, и высвобожденный огненный рой учинил настоящий погром в лаборатории родового замка Бриана. Только с помощью Рина удалось поместить разбушевавшуюся энергию обратно в сосуд. И с тех пор три мага ломали головы, пытаясь найти способ избавиться от своенравного артефакта. Идеи делились на две категории: плохая и хуже некуда.
— Ну, — Лена развернулась к брату, — давай ее сюда.
— Лена…
— Рин. Со мной все будет в порядке. Я войду в круг, попрошу богинь принять Искру в качестве дара и освободить тебя от клятвы. А потом мы вернемся домой.
— Но ты не жрица!
— Наша песня хороша начинай сначала.
Эту идею принесла Лена. Все свободное от шитья время, она штудировала записи Гелена по религиозным ритуалам. Тексты были сложные, с кучей терминов и непонятных названий. Лена продиралась через них медленно, составляя глоссарий, делая пометки и периодически используя некоторые свежевыученные слова вместо ругательств. Описание обряда дарения она перечитала трижды, потом еще раз все сверила на всякий случай и с громким хлопком закрыв тетрадь, рванула, к архмастеру.
— Рин, дружище, мы же все просчитали, — Бриан закатил глаза. — Обряд простой, даже послушница справится, текст Элена запомнила. И в крайнем случае просто ничего не получится.
— Как с тем проклятьем, да? — Рин негодующе повернулся к другу.
— Но ведь все хорошо закончилось, — пожал плечами Бриан.
— А могло бы…
— Так, — не выдержала Лена.
Ноги мерзли, в носу хлюпало, и после нескольких дней утомительных споров оба мага воспринимались, как галдящие племянники.
— Рин, давай Искру. Я пойду, а вы пообщаетесь. Рин, ну, пожалуйста, мне холодно, я домой хочу поскорее. Там Сольвейг пирожки печет с яблоками…
Тяжело вздохнув, маг протянул ей светящийся сосуд. Взяла обеими руками. Теплый. Красота. И читая про себя литанию против страха, пошла к просвету между камнями.
Стылая земля под ногами взорвалась пестрым ковром разнотравья. Ветер перестал трепать лицо оплеухами, приложил к щекам теплые ладони, пестуя, поглаживая, возвращая румянец под стать проклюнувшимся в траве макам. Жаркая волна ударила по плащу, выбивая из спины испарину. Первым желанием было содрать всю одежду до нижней рубахи, раскинув руки, упасть на спину и уронить на себя синее небо, перевернутой чашкой накрывшее луг. Обернулась на шелест. Она стояла напротив. Высокая, полногрудая, в арктической белизны платье, расшитом по рукавам цветочным узором, который казался живым. Волосы золотым покрывалом обнимали идеальную фигуру. До самых ступней. Она вобрала в себя все краски мира, заставив окружение поблекнуть. Лена поклонилась глубоко, почтительно.
— Ну вот и ты туда же!
Голос теплый, грудной, с едва различимой вибрацией, которая ловким рыбаком дергала из пруда воспоминаний те самые, с пометкой восемнадцать плюс.
— Да вставай ты уже, глупая! Я понимаю, когда мужики переламываются, им ровно стоять неудобно, а ты брось. Пусть ты и не моя, но от даров моих не бегаешь.
— Я счастлива служить Деве, — голос слушался плохо.
— Знаю, знаю. Видела. И другие видели. Завидуют теперь, — богиня засмеялась.
— У меня и в мыслях не было…
— Ой, да не бери в голову, — алые губы изогнулись в лукавой усмешке. — Лучше передай братцу своему: коли дальше маяться будет, я найду кому девочку отдать.
— Благодарю за милость. Я могу просить…
— А вот этому рано еще, — нахмурила золотые колосья бровей. — У него ко мне должок накопился. Знатный.
— Я молю о милости! — рухнула на колени, протягивая открытые ладони.
— Да перестань ты бухаться, — взмахом руки поставила Лену по стойке смирно, — ничего я этой заразе черноглазой не сделаю. Так, помучаю чуток, чтоб знал как от моих подарков нос воротить. Оно ему только на пользу пойдет. Страдания очищают душу, слыхала поди?
— Уповаю на мудрость Девы.
— Вот придумаешь тоже, мудрость, — заливисто расхохоталась, — я Матери скажу, вместе посмеемся. Для себя попросишь чего?
— У меня уже все есть, — улыбнулась. — Поблагодарю. Еще раз. За него.
— Вот и ладушки, — богиня звонко хлопнула в ладоши, — значит, в Белтайн увидимся.
И резко повернулась, хлестнув золотым водопадом по глазам. Лена отшатнулась, инстинктивно подняв руки, а когда опустила их, вокруг была смерть. Кровавое месиво искалеченных тел, протяжный вой ветра, застольные крики воронья. Запах. Лена прижала к носу рукав и судорожно хватала воздух ртом, только бы приглушить. Не помогло. Завтрак пришлось отдать. Прямо на череп какого-то бедолаги, укоризненно смотревший на нее пустыми глазницами. Кажется, что-то попало на подол. Ну и леший с ним, после одежду все равно придется выбросить. Несколько раз сплюнула, пытаясь убрать изо рта кислый привкус, и вдруг дернулась. Спину будто прошили нитью накаливания.
— Малахольная, — раздалось сбоку.
Резкая, убийственная красота. Черные волосы незаметно переходят в плащ из блестящих перьев. Рот алеет свежей раной, а в глазах мерцает зарево погребальных костров. Сильная рука, перехваченная широким бронзовым браслетом, сжимает тяжелое боевое копье.
— Госпожа, — склонилась, стараясь не глядеть под ноги.
— Встань, — в ее голосе слышались крики умирающих.
Лена выпрямилась и, превозмогая страх, смотрела в переносицу, на которой практически сошлись вороные брови.
— Боишься?
— Да, — не стала врать.
Богиня улыбнулась, обнажив клинки зубов.
— Не моя. Тогда зачем?
Татуировка на спине опять потеплела.
— Мне нужна была сила. Простите, Госпожа, я не хотела оскорбить. Знаю, я не могу служить, как должно.
— Оскорбить?
Мало кто может похвастаться, что слышал хохот битвы. Лена стиснула зубы, нечеловеческим усилием отодвигая подступающую панику. Хорошо ноги одеревенели, не побежишь.
— Смешная, — черный язык скользнул по губам. — Живи, — и, подавшись вперед, окатив волной трупного смрада, выдохнула. — Служи!
Перья нарисованной птицы взрезали спину. Лена вскрикнула, подстреленным зверем падая на землю, раздирая ладони об обломки костей, щепы древков и проржавевшие наконечники стрел. А ворон неумолимо погружался в плоть, свивая гнездо из мышц и сухожилий. Прорастая, вживаясь, становясь частью. Часы с Фергюсом в сравнении с этим казались сеансом в элитном спа.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
