— Антон, о чём ты говоришь, неужели ты думаешь, что кто-нибудь способен на такое?!
— А ты бы не хотела попробовать?
— Не знаю, — ответила она. — Но я так и не поняла, причём здесь мои желания и судьба, связанная с ними?
— Все твои побуждения отражаются в ней.
— Ну и пусть отражаются. Что в этом плохого?
— Но ведь когда-нибудь они обернутся для тебя новой судьбой.
— Подожди, я не совсем понимаю тебя… Что ты хотел этим сказать?
— Хорошо, вспомни, что ты видишь в обыкновенном зеркале.
— Своё отражение, что же ещё?
— Именно, отражение твоих намерений. Если покажешь зеркалу язык, то твой двойник ответит тем же, а изобразив мину сомнения, ты встретишь взгляд неисправимого скептика, но даже улыбка будет похожа на карикатурную гримасу, если в ней недостаточно искренности. Аналогия проста, все твои мысли и поступки когда-нибудь отзовутся в судьбе.
— Ты предлагаешь постоянно ей улыбаться?
— Почему нет? Но только не улыбкой циника.
— Зачем такие сравнения, Антон, ты хочешь обидеть меня?
— Нет, Ланочка, это не в обиду тебе. Просто я хочу сказать, что принять судьбу может лишь знающий своё предназначение в жизни, тогда его улыбка будет излучать радость созидания.
— Вот так значит, ты считаешь мои мысли лживыми, а дела никчёмными, да?! — вспыхнула она. — Отвечай, Раскатов, отвечай немедленно!
— Успокойся, Лана, я так не считаю, — улыбнулся Антон, беря женщину за руку. — Извини, если встревожил тебя.
— Ты постоянно подбрасываешь мне эти философские ребусы, а потом просишь не обижаться! И почему я не могу на тебя долго сердиться? Не понимаю…
— Потому, что любящий человек способен простить многое.
— И даже измену? — с вызовом проговорила она.
— А что ты подразумеваешь под изменой — предательство?
— Ты правильно меня понял.
— Но ошибки бывают у каждого, ведь мы не идеальны.
— Не знаю, не знаю…
— У тебя дрова то хоть есть? — спросил Антон, переведя разговор на другую тему. — Чтобы не метаться завтра, лучше позаботиться сейчас.
— У меня, милый, есть всё, пойдем, покажу. А ты опять ловко выкрутился.
В ответ Раскатов лишь хитро улыбнулся.
Обогнув гараж, они прошли в небольшое кирпичное строение. Действительно в глубине склада Антон обнаружил аккуратно сложенную поленницу берёзовых дров.
— А топор?
— И топор имеется, посмотри рядом с поленницей на стеллаже.
— Точно есть, только подточить надо. А вот и брусок… запасливая девушка.
— Да, я очень хорошая хозяйка.
— Не перехвали только себя, — усмехнулся Раскатов, ловко орудуя бруском по лезвию топора.
— Я лишь констатирую факты. Что тебе приготовить на ужин?
— Зелёный чай с мятой.
— И только?
— Я не голоден, а чай выпью с удовольствием.
Она удивлённо пожала плечами и направилась к дому.
С некоторых пор Антон практически не употреблял органическую пищу, делая редкие исключения лишь для того, чтобы не особенно выделяться. Через возрожденный канал жизни его питало само огненное пространство, недостаток же белковой массы восполнялся трансформированной энергией, которая уплотняясь, поддерживала клеточный объём физического тела.
«Всё верно, Лана, ты прекрасная хозяйка и необыкновенная женщина, но твоя жизнь сложится не так, как ты этого желаешь, хотя и с пользой для твоего будущего», — подумал он.
Раскатов нарубил дрова для мангала и аккуратно сложил их рядом с поленницей.
— Антон! — раздался из окна дома голос Старицкой. — Если хочешь, можно поужинать в беседке. Ты меня слышишь?
— Да, Лана, я согласен, давай помогу!
— Неси! — крикнула она, подавая через окно на подносе закуски и вино.
Они расположились возле небольшого столика в беседке на плетеных стульчиках. Раскатов сделал глоток обжигающего чая и залюбовался растянувшимся вдали Ильменским хребтом.
— Я не понимаю, как ты можешь без еды. Хотя бы немножко попробуй, я же старалась для тебя.
— Ланочка, милая, я не голоден.
— Как знаешь, — обиженно поджала губы женщина.
— Не обижайся, — улыбнулся Антон, подсаживаясь к ней, — я очень ценю твою заботу и поверь, мне приятно её ощущать.
— Правда?
— Очень, — произнёс Раскатов, целуя её в розовое ушко.
Лана поставила бокал с вином на стол и прижалась к нему.
— Как ты узнал о моём желании? — тихо спросила она.
— О каком?
— Ну, о кресле-качалке, пледе и любимом вине.
— Это не мудрено.
— Но всё-таки?
— Считай, что догадался.
Она как-то странно поглядела на Антона, но промолчала.
Солнце неудержимо стремилось закатиться за горы, разбрасывая лучи яркого света, постепенно уступая свои права вечерней прохладе.
— Не хочешь воплотить своё желание в реальность? — спросил Антон.
— Ты о чём? — не поняла женщина.
— У тебя наверняка есть кресло-качалка и плед.
— А-а, ты всё об этом…
— Принести?
— Пойдём вместе, ты не найдёшь.
Усадив Лану в кресло, он заботливо укутал её оранжевым пледом и подал бокал вина.
— Уютно теперь?
— Как хорошо… ты бы только знал, — в сладкой истоме промолвила женщина.
Прикрыв от блаженства глаза, она медленно покачивалась в кресле-качалке.
— У меня из головы никак не выходит один сон, — чуть позже произнесла Лана, — настолько он походил на реальность… все ощущения помню и сейчас.
— Не хочешь рассказать?
— Пожалуй…
И Лана начала свой рассказ о том, как очутилась в безжизненном лесу во власти собственного страха.
— Я даже онемела от ужаса и не могла пошевелиться, но потом…
— Я взял тебя за руку и вывел из жуткого леса, — не дал ей договорить Антон.
— Ты меня пугаешь… ведь это был сон, мой сон… Как ты узнал?
— Грань между сном и реальностью бывает очень тонка, и зачастую сон становится реальнее очевидности, которая так похожа на сон.
— Я иногда боюсь твоих слов… Что происходит, Антон?
— Меня не нужно бояться, лучше опасайся других.
Раскатов поправил сползающий плед и поцеловал её в лоб.
