Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Щекотливого разговора с Гедимином насчет поступления к нему на службу избежать не удалось. Да и как его избежишь, когда Улан успел отличиться и во время их отдыха. Как-то разговорившись с кунигасом по поводу усовершенствования защиты литовских замков, он посоветовал взять себе в помощь саму природу, а точнее — реки.
Если кратко, речь его сводилась к устройству возле некоторых замков плотин или водохранилищ — в зависимости от того, что позволяет рельеф местности. Разумеется, возводить их под маркой устройства водяных мельниц, чтобы об истинной цели ни одна зараза, кроме князя, не знала. Зато в случае нападения немцев литвины могут в любой момент выпустить на свободу буйный шквал воды и он запросто сметет любое войско, стоящее на его пути. Зимой, конечно, этот способ неприемлем, спору нет, зато если вражеское нападение случится летом…
Неман, конечно, для такого не годился, уж больно широкий, это ж какое водохранилище надо делать, да и берег литовский высоковат, а вот реки помельче… Взять, к примеру, Вильно, подле которой литовский князь сейчас затеял очередное строительство. Учитывая, что новый град расположен на высоких холмах, а следовательно, ни одно наводнение ему не страшно, можно запросто соорудить в одной из низинок чуть выше по течению…
Называется, ляпнул на свою голову. А Гедимин не будь дураком и уцепился. Мол, давай, а то такого еще не бывало и спецов у него нет. Опять же сам говорил про соблюдение тайны, следовательно, кого попало к строительству не привлечешь. И пришлось Улану весь следующий день разъезжать по окрестностям нового города Гедимина, выбирая подходящее для водохранилища и плотины места. Уже затемно он вогнал в качестве условного знака последнюю из жердей, отгородив ими подходящую низинку неподалеку от Вильно.
Затем пришел черед чертежей, работу с коими он закончил лишь к исходу вторых суток. Рыть местным аборигенам, согласно раскладу Улана, предстояло много, но овчинка того стоила. А наутро, заполучив все чертежи (последний из них Буланов завершил накануне за полночь), пораженный скоростью его работы и обширными познаниями, Гедимин высказался напрямую. Мол, когда они покончат с делами, связанными с выкупом, ему бы очень хотелось увидеть их у себя на службе.
И вновь напомнил, что вера тех, кто ему служит, для него значения не имеет. Конечно, лучше бы они поклонялись Перкунасу и прочим богам, но не беда если Аллаху или Христу. Взять, к примеру, Давида, тоже приехавшего издалека, из Пскова, и хотя он верит не в того Христа, что Сангре, но ведь в Христа, а не в Перкунаса, и что с того? Главное, он храбр, умен, верен, а потому ныне не просто наместник Городно, но и всех западных земель, включая Берестье. И Гедимин держит его буквально у сердца, о чем наглядно свидетельствует и то, что он с ним породнился, отдав ему в жены свою дочь Бируте и разрешив перекрестить ее в Екатерину. И далее, так сказать, для усиления впечатления, последовал заманчивый намек. Мол, вообще-то дочерей у него еще много и кое-какие как раз в самом соку, так что…
Друзья переглянулись, и Улан осторожно ответил, что многое будет зависеть от того, насколько успешно закончится у них затеянное. Такая уклончивость кунигасу, судя по его помрачневшему лицу, не больно-то понравилась, но вслух он свое недовольство никак не выразил. Правда, на всякий случай уточнил, не собираются ли чужеземцы пойти на службу к его южным соседям.
Услышав в ответ короткое и твердое «нет», Гедимин удовлетворенно кивнул и предложил добавить людей для их охраны в пути, но оба, не сговариваясь, наотрез отвергли его предложение. И обязанными быть не хотелось, да и ни к чему они. Помимо Локиса с Вилкасом и Яцко у них имелось еще семеро дюжих широкоплечих воинов, выделенных Кейстутом из числа тех, кто участвовал в спектакле под Христмемелем — куда больше?
— Но этим, думаю, не побрезгуете, — заявил слегка раздосадованный их отказом Гедимин и стянул с мизинца золотой перстень. В центре оправы красовался большой синий сапфир с вырезанным на нем трезубцем. — Пока мы в Литве, стоит показать его любому человеку, и он непременно окажет вам помощь. В том даю вам свое слово, — твердо заявил князь, сурово добавив: — И скорее железо превратится в воск, чем я возьму его обратно. На того же, кто откажется помочь, пускай обрушится гнев Перкунаса и всех прочих богов на небе и мой на земле.
Пришлось взять, дабы окончательно не обидеть. Тяжелый перстень пришелся впору Петру только после того, как он его надел на указательный палец. Да и для него оказался слегка великоват, норовя соскользнуть, поэтому Сангре, едва они выехали из Трок, продел через него веревочку и надел на шею. Так надежнее.
Глава 30. Очередное фиаскоВыехали они не за шесть дней, как советовал Кейстут, а на сутки позже — задержали разметки водохранилища и чертежи плотины. Однако Гедимин заверил, что они легко наверстают упущенное время, поскольку почти вся дорога гладкая и ровная, ибо тянется по руслам замерзших рек. Да и купцы с начала зимы хорошо укатали санную колею. Словом, не путешествие будет, а одно удовольствие.
И впрямь, уже в первый солнечный денек восемь всадников и трое саней, следующих за ними, преодолели двойную норму, пройдя по речушке Лукне, начинающейся совсем неподалеку от Трок, и далее уже по Меричанке, успев добраться до небольшого замка Меркен, запиравшего ее устье при впадении в Неман.
Воевода замка встретил припозднившихся путников — подъехали, когда давно стемнело — настороженно, но перстень Гедимина и впрямь творил чудеса. Стоило показать его, как они получили самый радушный прием. Более того, сенные девки, появившиеся в их покоях ближе к ночи, явно были готовы и расстелить дорогим гостям постель, и самим прилечь в нее. Правда, оба единодушно проигнорировали их намеки. Полтораста верст за день — не шутка, и даже куда более привычному к верховой езде Улану хотелось одного: брякнуться в кроватку и заснуть. Про Петра и говорить нечего.
Поздний зимний рассвет вновь застал их в пути. Лошади, послушно следуя всем причудливым изгибам Немана, шли ходко. Делать было нечего и друзья вторично, на сей раз окончательно, обсудили перспективы оригинального варианта Улана, коему, судя по всему, не суждено было сбыться.
Да, касаемо Наваградка все оказалось правдой. Действительно, сидел в нем митрополит Феофил. А близ города продолжал существовать православный Лавришевский монастырь, основанный еще сыном Миндовга, но…
Вот в этих «но» и заключались закавыки. Во-первых, сам Гедимин, за исключением благословения, полученного от Феофила, не больно-то тяготел к христианству: и в храмы не захаживал, да и на пожертвования был весьма скуп, считая все это никчемными глупостями. «Даже сотня золотых крестов бессильны перед сталью одного-единственного меча», — любил приговаривать он.
А не гнал он и словесно привечал христианство исключительно по меркантильным и сугубо практическим причинам — одни крестоносцы чего стоили. Впрочем, язычество и их боги всегда были куда покладистее по отношению к своим потенциальным конкурентам, относясь к ним достаточно миролюбиво, нежели жестокие и ревнивые ко всем прочим Иегова, Саваоф и Аллах. Соответственно и сами почитатели древних богов — Осириса, Зевса, Юпитера, Митры, Одина и Перуна вели себя куда порядочнее и гуманнее к представителям иных вер.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
