Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Да, до сих пор все шло хорошо, но теперь, когда вся страна была увлечена празднествами, у Азиза возникли неприятности совсем иного сорта. Дома его ждала записка. Не было никаких сомнений, что Филдинг приехал вчера вечером, как не было сомнений и в том, что Годболи знал о его приезде, потому что записка была адресована ему, а он лишь переслал ее Азизу, отметив на полях: «Не эта восхитительная новость, а мои религиозные обязанности удерживают меня от каких-либо действий». Филдинг сообщал, что побывал в Мудкуле (там, где работала прежде мисс Дерек), что едва не утонул, переправляясь через реку из Деоры, но, несмотря на это, прибыл в Мау по расписанию и рассчитывает пробыть здесь два дня, чтобы познакомиться с образовательными нововведениями своего старого друга. Писал Филдинг и о том, что приехал не один. Его сопровождали жена и ее брат. Дальше следовал перечень претензий, характерных для постояльцев европейской гостиницы, — нет яиц, москитные сетки порваны. Когда они смогут нанести визит Его Светлости? Верны ли сведения о предстоящем факельном шествии? Смогут ли они его увидеть? Они не хотят мозолить глаза, но если им можно будет постоять на балконе или посмотреть на шествие с лодки… Азиз порвал записку. Он не хочет еще раз показывать мисс Квестед индийские достопримечательности, с него хватит. Лживая, коварная ведьма! Все они — плохие люди. Он надеялся, что ему удастся избежать встречи с ними, хотя это будет нелегко, так как они задержатся в Мау на несколько дней. Наводнение продолжало набирать силу, и светло-серые озерные воды были видны уже возле железнодорожного вокзала Асиргарха.
XXXV
Задолго до приезда Азиза в Мау здесь нашел приют другой молодой магометанин — святой. Мать сказала ему: «Освободи узников», и он, опоясавшись мечом, отправился в крепость. Он отпер двери темницы, и узники вышли на волю и принялись за свои обычные занятия. Однако стражники не дремали. Они окружили молодого человека и отрубили ему голову. Несмотря на это, он, убивая мечом стражников, спустился со скал, отделявших крепость от города, и упал на пороге родного дома, исполнив повеление матери. Теперь на месте его славных подвигов находятся два святилища — одно — святилище Головы — наверху, а второе — святилище Тела — внизу. Эти гробницы стали местом поклонения немногих живущих здесь мусульман, а также и индусов. «Нет Бога кроме Бога». Это симметричный запрет тает в нежном воздухе Мау, он принадлежит теперь паломникам и университетским студентам, а не феодальному миру и нищим земледельцам. Азиз, приехав в Мау, убедился в том, что и ислам погряз в идолопоклонничестве. Преисполнившись гневного презрения, он решил очистить эти гробницы от скверны, как Аламгир, но очень скоро опомнился, пойдя по стопам Акбара. В конце концов, тот праведник освободил узников, а он, Азиз, и сам был узником. Гробница тела находилась в его саду, и каждую неделю на ней появлялись фонарики и цветы. Видя их, он вспоминал о перенесенных им страданиях. До гробницы Головы он любил гулять с детьми. На следующее утро после молитвы Азиз был свободен и велел детям собираться. Джамиля взяла его за руку, Ахмед и Карим бежали впереди, споря о том, как могло выглядеть тело, когда оно — без головы — спускалось по склону, и испугались бы они, если бы встретились с ним. Азиз не хотел, чтобы его дети выросли суеверными, и прикрикнул на них. Мальчики были воспитанными детьми и дружно ответили: «Да, папа», но, как и он сам, они были невосприимчивы к разумным аргументам и, выдержав вежливую паузу, продолжали говорить то, что диктовала им их природа.
Высокое, узкое, восьмиугольное строение стояло на вершине склона, окруженное редким кустарником. Это и была гробница Головы. Крыши у нее не было, по сути, это была ограда. Внутри ее находился низкий купол, под которым лежал — видимый сквозь решетку — могильный камень, покрытый хлопковой материей. Внутренние углы ограды были густо облеплены пчелиными гнездами. На дно этого колодца падали пчелиные крылья и прочие взвешенные в воздухе частицы, покрывая влажные плиты сероватой пленкой. Ахмед, которого Мохаммед Латиф хвалил за пчелиное трудолюбие, сказал:
— Они не тронут нас, потому что наша жизнь чиста и безгрешна. — И храбро полез за ограду.
Его сестра проявила благоразумную осторожность. От гробницы они пошли к мечети, которая своей архитектурой была больше похожа на брандмауэр. Арки чандрапурской мечети выродились здесь в нанесенный на штукатурку орнамент, а по бокам торчали небольшие столбики, символизирующие минареты. Строение сильно покосилось, так как камень, на котором оно стояло, немного съехал вниз по склону. Эта мечеть и гробница были странными плодами аравийского буйства.
Потом они прошли к старой крепости, ныне заброшенной, и полюбовались ею со всех сторон. По их меркам вид был просто великолепным — черно-серое небо, беременные дождем тучи, земля, испятнанная глубокими лужами, обрамленными жидкой грязью. Благословенный муссон был самым мощным за последние три года — пруды и озера были полны, урожай обещал быть обильным. Над окрестностями реки (через которую переправился Филдинг на пути из Деоры) пронеслись небывалые тропические ливни. Почту приходилось переправлять через разлив на веревках. В лесу образовалось нечто вроде ущелья, по которому лились могучие потоки, а камни, отмечавшие местонахождение алмазных копей недалеко от вершины холма, до сих пор блестели от влаги. Внизу была видна загородная резиденция младшей рани, отрезанная от города наводнением. Ее высочество, пренебрегая законами о женской половине, то и дело показывалась вместе со своими служанками в лодке в затопленном саду имения, размахивая подолом сари перед носом живших на крыше дворца обезьян. Но в ту сторону лучше не смотреть, как и в сторону Европейской гостиницы. За гостиницей высилась еще одна гряда серо-зеленых холмов, покрытая храмами, похожими на белые языки пламени. Только в этом направлении были видны храмы более двухсот богов, которые регулярно навещали друг друга, владели бесчисленными коровами, производством бетеля и акциями автобусной компании Асиргарха. Многие из них находились сейчас во дворце, наслаждаясь кульминационным моментом жизни. Другие — тоже великие и влиятельные — послали во дворец свои символы. Воздух казался густым от религиозных эманаций и высокой влажности.
В своих белых рубашках, трепетавших на ветру, Ахмед и Карим с радостными возгласами носились вокруг крепости. В какой-то момент они натолкнулись на вереницу заключенных, бесцельно топтавшихся возле старинной бронзовой пушки. «Кого из вас сегодня освободят?» — спросили дети. Сегодня ночью должно было состояться шествие верховного божества. Оно покинет дворец, сопровождаемое всем воинством государства, и проследует мимо тюрьмы, которая теперь находилась в самом городе. Там, потрясая основы цивилизации, он освободит одного из заключенных. После этого бог проследует к большому озеру Мау, протянувшемуся до европейской гостиницы, где состоятся еще какие-то торжества, после чего погрузится в сон. Азиз и его семья не вникали в тонкости этих событий, будучи мусульманами, но о посещении богом тюрьмы знали все, независимо от вероисповедания. Улыбаясь, но опустив глаза, заключенные обсуждали с группой местных жителей перспективы своего спасения. Если не считать ножных кандалов, заключенные ничем не отличались от своих собеседников, да и не чувствовали никакой разницы. Пятеро заключенных, только дожидавшихся суда, на освобождение рассчитывать не могли, но уже осужденные были преисполнены самых радужных надежд. В своей простоте они не отличали раджу от бога — оба пребывали где-то в заоблачных высях, но надзиратель был человеком более просвещенным и осведомился у Азиза о состоянии здоровья Его Светлости.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
