Этан Фрост прокашливается и, когда все поворачиваются к нему, говорит:
— А как быть с тем фактом, что последние два месяца завод закончил с прибылями, а не убытками и принес филиалу немало денег?
— Это лишь временное явление, — возражает Хилтон. — Мы можем ожидать очень больших убытков в самом ближайшем будущем.
— Джонни, вы хотите что-нибудь добавить? — спрашивает Билл.
— Разумеется. Завод Алекса — единственный в нашем филиале, который доставляет клиентам то, что им нужно, в самые короткие сроки. Вы же слышали о визите Бернсайда. При таких гарантиях объема производства, какие дает долгосрочный заказ Бернсайда, завод Алекса способен весь рынок завоевать.
— Да, но какой ценой? — спрашивает Хилтон. — Ценой уменьшения объемов партий? Ценой подчинения целого завода одному заказу? Вы знаете, какие могут быть последствия?
— Но мы не подчиняли завод одному заказу! — я уже не могу сдерживать свой гнев. — У нас, кстати говоря, нет ни одного просроченного заказа. Все мои клиенты довольны.
— Чудеса бывают только в сказках, — цинично заявляет Хилтон.
Все замолкают. Я не могу больше терпеть:
— Так что же, завод закрывается?
— Нет, — отвечает Билл. — Отнюдь. Неужели ты считаешь нас дураками, способными закрыть золотую жилу?
Я облегченно вздыхаю. Только сейчас я замечаю, что слушал Билла, затаив дыхание.
— Как производственный менеджер филиала, — наливаясь яростью, говорит Хилтон, — считаю своим долгом заявить протест.
Билл не обращает на него никакого внимания и, повернувшись к Этану и Джонни, говорит:
— Скажем ему сейчас или подождет до понедельника?
Этан и Джонни смеются.
— Хилтон, сегодня утром я просил вас заменить меня, потому что в это время у меня была встреча с Грэнби. Через два месяца мы трое уходим на повышение, в управление группы. Грэнби предоставил нам самим решить, кто станет директором филиала. Я думаю, мы все трое сделали правильный выбор. Поздравляю, Алекс. Ты сменишь меня.
Когда я возвращаюсь на завод, Фрэн вручает мне сообщение:
— Это от Билла Пича. Что происходит?
— Позовите всех. У меня хорошие новости. — Я улыбаюсь.
Сообщение Билла: «Рекомендую использовать эти два месяца для подготовки. Тебе еще есть чему поучиться, пострел».
Наконец-то мне удается дозвониться до Ионы в Нью-Йорк и посвятить его в последние новости. Хоть он и рад за меня, удивления в его голосе не слышно.
— Я все это время боялся за свой завод, — говорю я ему. — Теперь у меня их будет три.
— Удачи вам, — произносит Иона. — Так держать!
Торопливо, боясь, что он повесит трубку, полным отчаяния голосом я говорю:
— Боюсь, что удачи мне будет недостаточно. Я уже исчерпал себя. Может, вы приедете и поможете мне? — Я не для того два часа разыскивал Иону, чтобы просто услышать его поздравления. Честно говоря, перспектива новой работы меня пугает. Одно дело — руководить заводом, и совсем другое — филиалом. Управлять тремя заводами означает не просто работать в три раза больше, но отвечать также за разработку и сбыт продукции.
— Даже если бы у меня было свободное время, я не думаю, что мой приезд — это хорошая идея, — слышу я в ответ.
— Почему же? Мне кажется, мы до сих пор так чудесно сотрудничали.
— Алекс, — говорит он жестким тоном, — по мере того как вы поднимаетесь по карьерной лестнице и расширяете круг своих полномочий, вам нужно учиться больше полагаться на себя. А если я приеду к вам сейчас, как вы просите, это приведет к противоположному результату: ваша зависимость от меня лишь усилится.
Я не понимаю.
— Разве вы не можете и дальше быть моим наставником?
— Могу, — отвечает он. — Но сначала вы должны точно определить, чему хотите научиться. Тогда и звоните.
Я не сдаюсь.
— Я хочу научиться управлять эффективным филиалом, разве это не очевидно?
— В прошлом вы хотели научиться управлять эффективным заводом. — В голосе Ионы слышатся нотки нетерпения. — Теперь вы хотите научиться управлять эффективным филиалом. Мы оба знаем, что на этом дело не кончится. Чему вы все-таки хотите научиться? Можете сказать конкретно?
— Наверное, я хочу научиться просто управлять — заводом, филиалом, компанией, организацией любого типа и размера. — После секундного колебания я добавляю: — Было бы неплохо также научиться управлять своей жизнью, но боюсь, что прошу слишком много.
— Почему? — говорит Иона, немало удивляя меня. — Я думаю, каждый разумный человек хочет научиться управлять собственной жизнью.
— Отлично. Так когда начнем? — спрашиваю я.
— Сейчас. Ваше первое задание — узнать, какими приемами нужно овладеть для эффективного управления.
— Что? — ошалело спрашиваю я.
— Нет, я не прошу вас разрабатывать их. Просто дайте четкое определение, какими они должны быть. Позвоните мне, когда будете знать ответ. И, Алекс, еще раз поздравляю вас с новым назначением.
32
— Я действительно горжусь тобой. Еще три таких шага, и дело в шляпе. Давай выпьем за это!
Наигранный энтузиазм Джулии задевает во мне больную струну.
— Нет, я так не думаю. — Я отказываюсь пить за провозглашенный тост, что, согласитесь, само по себе явление нечастое.
Джулия молчит. Она только опускает свой бокал и, подавшись вперед, смотрит мне в глаза. Она явно ждет каких-то разъяснений.
Под ее требовательным взглядом я начинаю медленно говорить, пытаясь облечь беспорядочные мысли в слова.
— Джулия, я действительно не думаю, что за это стоит пить. Это как праздновать пустую победу. Знаешь, мне теперь кажется, ты всегда была права: мое повышение означает всего лишь одно дополнительное очко в крысиных бегах.
«Гм» — все, что я слышу от нее.
Моя жена умеет очень ясно выражаться, даже не открывая рта, — что мне не под силу. А я трачу уйму слов: «крысиные бега», «пустая победа»… О чем я вообще говорю? Но почему меня не покидает чувство, что пить за такой тост было бы неправильно?
— Наша семья заплатила слишком высокую цену за это повышение, — нахожу я нужную формулировку.
— Алекс, ты слишком суров к себе. Этот наш кризис в любом случае должен был назреть, — наконец обретает голос Джулия.
Она продолжает:
— Я много думала об этом, и давай будем честны друг с другом. Если бы ты сдался, чувство неудачи испортило бы все хорошее, что осталось в нашем браке. Я думаю, ты должен гордиться этим назначением. Ты ни через кого не перешагнул; ты выиграл абсолютно честно.
