Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
– Всем известно мое уважение к наукам и просвещению, мои опыты и мои лаборатории достойны стен лучшего университета, и именно меня избрал враг рода человеческого для своей изощренной мести. Свое исчадье он подложил на моей дороге. Согласитесь же, ваша честь, что никто и ничто не может, кроме самого Господа Бога, так точно ведать все детали будущего. Мы не можем ни за каким обычным человеком признать такую способность. Объяснение тут одно – участие дьявольской силы, подтасовывающей события так, чтобы они выглядели предсказанными. Да, сознаю – парадокс, я – ученый и на стороне черта, но черт – в данном случае это единственное наше спасение. Я никого и ничего не боюсь, я принимаю вызов. Отдайте мальчишку мне и я очищу воздух Прованса от скверны. В противном случае нам придется постоянно жить в ожидании то града, то чумы!
Эти речи, в значительно более расширенном и страстном варианте, произносил маркиз перед судьей накануне, кстати, не забывая упомянуть, что «правильное» судейское решение будет щедро одобрено из личных имуществ дома де Лувертюр. Теперь он своей молчаливой настойчивостью подтверждал все сказанные накануне слова.
Судья вздохнул. Слова маркиза о черте его убеждали не полностью. И вообще, очень странно, почему на эту тему так много распинается известный алхимик и вольнодумец де Лувертюр, и помалкивает его преподобие? В конце концов, все решило одно привходящее обстоятельство. А именно то, что мэтр Нострадамус как спаситель города Экса в данном случае сам оказывается окончательным судьей и распорядителем судеб. Он может помиловать юношу, даже если городской суд его осудит. Хитрость извинительнее в старости, чем в других возрастах. Пойдем навстречу его светлости, решил его честь. И объявил, что суд приговаривает юношу, носящего прозвище Кассандр, к смерти, через отсечение головы.
Все знали, что это не конец процедуры. Все знали, что последнее слово должно быть произнесено мэтром Нострадамусом и, предполагалось, что это произойдет не здесь в зале, а на ступенях крыльца здания магистрата, при стечении народа. Этого требовала и традиция, хотя мало кто из горожан мог вспомнить, когда к такому виду судилища прибегали последний раз.
И родственники зверски убитой девушки, и господин маркиз в числе первых покинули зал суда. У них были готовы свои планы развития событий сразу после оглашения выбора мэтра. И папаша Фафье, и господин маркиз со своими слугами встроились в передние ряды разгоряченной толпы, чтобы быть как можно ближе к тому месту, где выставят осужденных.
Вышел господин прево, вышел его преподобие. Появился судья. И заговорил слабым голосом, который тут же превращался городским глашатаем в огромные слова, далеко разлетавшиеся над притихшим людским морем. Глашатай рассказал горожанам то, что они и так уже прекрасно знали. Люк или Кассандр? Кому предстоит выжить, а кому умереть? Люк был отвратителен всем без исключения и повседневным своим заносчивым поведением, марсельской повадкой, и уж конечно, учиненным им грязным зверством. Но и юноша-предсказатель не вызывал ни у кого особой симпатии. Люди маркиза так долго и так упорно твердили, что это от насланной им порчи произошла недавняя чума, что массовое мнение стало склоняться к этой версии. Смерть же Миранды, задолго предсказанная и своей предсказанностью всех ужаснувшая, окончательно укрепила народ в мысли, что мальчишка опасен. Не отвратителен, как Люк, но никакой симпатии не вызывает, несмотря на свой полуангельский вид. Оставить его в живых было бы неким вызовом горожанам. Но не оставлять же, в конце концов в живых кровавого лакея?!
Вывели обоих на крыльцо. Руки у них были связаны за спиной, каждого держали за предплечья по два стражника.
По толпе прокатился рев, и она пришла в движение особым способом, не сдвинувшись с места ни на шаг. Волны напряжения пробирали ее, заставляя подниматься сотни рук и открываться сотни ртов.
Вышел мэтр. Голова его была опущена, глаза было не разглядеть, но шел он так, словно они были закрыты. Он остановился на краю самой высокой ступени.
Глашатай еще раз распространил сообщение над толпой, что именно сейчас должно произойти самое главное. Только после этого Нострадамус поднял голову. Ничего особенного в его лице не было, разве что было оно немного бледнее, чем обычно.
– Итак, кого вы определяете помиловать, по праву спасителя города, мэтр Нострадамус? – проскрипел судья.
– Итак, кого вы определяете помиловать, по праву спасителя города, мэтр Нострадамус?! – прокричал глашатай.
Спаситель города не стал выдерживать терпение толпы и сказал быстро, как человек, который наконец решился и хочет забыть поскорее мучительную ситуацию выбора.
– Я определяю помиловать моего лакея Люка!
Даже глашатай, который должен был играть в этой ситуации роль всего лишь голосового механизма, запнулся и утратил дар крика. Его сообщение, что прощен должен быть Люк, едва коснулось первых рядов. Папаша Фафье и его сыновья не поверили своим ушам, и в этом была их ошибка, потому что маркиз поверил сразу и первым сообразил, что тут нужно делать.
Когда повторное, полноценное сообщение глашатая еще только раскатывалось над булыжниками человеческих голов, люди его светлости уже бросились по его приказу вперед и вцепились в Кассандра, вырывая его из рук стражников. Таким образом, они невольно перекрыли дорогу папаше Фавье и он, поклявшийся, что негодяй Люк будет зарезан при любом исходе суда, натолкнулся со своими людьми на кучу людей маркиза. Сержант, сообразивший, что сейчас может случиться, отдал команду своим людям, чтобы они немедленно втащили Люка обратно в здание магистрата. Вслед за стражей поспешили укрыться за крепкими дубовыми дверями и все представители городской верхушки. И прево, и кюре, и судья. Нострадамус тоже к ним присоединился. Не только следуя настоятельному совету судьи, мол, возбужденные горожане могут неправильно оценить его выбор, и, находясь в возбуждении… у мэтра были свои причины для того, чтобы поспешить в магистрат. Он догнал стражников. Велел им развязать руки лакея. Тот рухнул на колени и кинулся целовать пыльные края одежды своего спасителя.
– Оставьте нас. – Сказал Нострадамус, не оборачиваясь. Но это было лишним. Все и так спешили по лестнице наверх, на балкон второго этажа, дабы оттуда увидеть окончание драмы. Кому могли быть интересны нежности, объединяющие убийцу и его странного спасителя?
– Слушай меня внимательно, Люк. Тут есть задний выход.
А с балкона тоже можно было увидеть немногое. Вид беснующейся толпы, которая в одном месте была гуще, чем в прочих, там и шла расправа, начатая людьми маркиза. Над этим местом взлетали самые яростные крики, быстрые кулаки и ошметки то ли одежды, то ли прямо куски плоти. Наконец дело свершилось. Сгусток толпы вдруг распался, образуя лакуну. Посреди нее, в неестественной позе, с дико вывернутыми конечностями, лежало тело Кассандра. Голова его была невероятного размера, это впечатление рождала лужа крови, вылившейся из раздробленного черепа. Такое впечатление, что именно с головой, заключающей в себе всю опасную заразу, все вредные способности, и сражались подручные маркиза.
Стоявшие на балконе молчали.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
